Вау, я почти попал в архив)))

@темы: Записки лунатика

---

Мда, чувак на редкостно хорошем счету у Ускользающего.

27.09.2017 в 18:26

Пишет  N.K.V.D.:

Недоеденный герой - генерал Её Величества

Адриан Картон де Виарт – британский офицер, поучаствовавший во многих войнах 20 века и собравший внушительную коллекцию ранений – в лицо, голову, живот, лодыжку, голень, бедро, потерявшего руку, ухо и глаз, отгрызший себе пальцы для профилактики гангрены, переживший две авиакатастрофы, бежавший из лагеря через вырытый тоннель. Вспоминая о Первой Мировой, он сказал: «Честно говоря, на войне мне понравилось»

Читать дальше

Родился 5 мая 1880 в Бельгии, в богатейшей аристократической семье, и современники подозревали, что он – внебрачный сын короля Бельгии. Как бы то ни было, детство он провёл в Каире, где выучился прекрасно говорить по-арабски, а затем поступил в Оксфорд. Однако студенческая жизнь не произвела на него впечатления и в 1899, соврав о возрасте, и под вымышленным именем он тайком от отца вступил рядовым в британскую армию, ведшую тогда войну с бурами в Южной Африке.

По прибытии на фронт он немедленно получил 2 ранения ( в живот и пах) и был отправлен на лечение в Англию. Там узнавший о его судьбе отец добился зачисления его в ряды офицерского корпуса, и уже в 1901 он вернулся на поля Бурской войны в звании лейтенанта. В 1902 его полк (4 Гвардии Драгунский) был переведен в Индию, где, по его собственным словам начался лучший период его жизни.

1901 год.

После ранения он крайне озаботился физподготовкой и регулярно занимался спортом, помимо развлечений, составляющих единственно достойную человека жизнь богатого офицера колониальной империи – охота на кабана с копьём, поло, это вот всё.

В 1904 он вернулся в Южную Африку как адъютант командующего, а в 1907 наконец принял, после 8 лет службы в армии, британское подданство. Последние 7 лет прекрасной эпохи Картон провёл в необременительной службе, и охоте в многочисленных поместьях своих аристократических родственников. В 1908 он женился, вскоре родились 2 его дочери.

Войну Конца Мира Адриан встретил в Сомали, где он был помощником командующего Сомалийским Верблюжьим Корпусом. Сомали сто лет назад, как и сейчас, было охвачено исламским джихадом всех против всех и, штурмуя укрепления джихадистов, наш герой получил две пули в голову – потеряв глаз и ухо.

Волшебная способность останавливать пули частями тела без видимых проблем заинтересовала британское командование, и он был переведен на германский фронт, где командовал батальоном. Как бы то ни было, он побывал во многих интересных местах той войны – Сомма (ранение в голову и лодыжку), Пашендаль (бедро), Камбрэ (голень), Аррас (ухо). В 1915, когда полевой хирург отказался ампутировать ему пальцы, он отгрыз их самостоятельно. Толку в этом особого не было, так как вскоре пришлось отнять и остальную руку.

Капитан Картон де Виарт

Впрочем, бодрости духа Адриана это событие не убавило. На фронтах Первой Мировой он наполучал немыслимое количество орденов и медалей различных стран, в том числе Крест Виктории в 1916. В мемуарах о таких незначительных деталях как ордена, брак и дети он предпочёл не сообщать.

В целом, свой опыт в окопах Первой Мировой Виарт охарактеризовал положительно. В 1918 ему было 38 лет, он находился в должности командира бригады и звании временного бригадного генерала.

По окончании Первой Мировой казалось, ничего интересного уже не произойдёт – однако в 1919 Виарт возглавил английскую военную миссию в Польше. Польша, как и подобает молодой республике, находилась в кольце фронтов, ведя войну с Советской Россией, Украинской Народной Республикой, Литвой и Чехословакией. На польско-украинский фронт подо Львов он и отправился. Об украинцах Петлюры он остался невысокого мнения, да и они о нём тоже – во время обстрела его поезда несколько офицеров миссии погибли. О том, что пулей его не возьмёшь – петлюровцы не знали.

Правительство Великобритании в тот момент не особо стремилось помогать Польше в открытую, и Виарт организовал целую контрабандистскую сеть, возя оружие из Венгрии. В целом, жизнь в Польше была не такой уж плохой – Адриан вращался в высших кругах республики, и даже поучаствовал в дуэли между какими-то поляками в качестве секунданта. Интересно то, что вторым секундантом был Маннергейм. Где-то в 19ом он попал в первую в своей жизни авиакатастрофу и первый плен – захватили его литовцы на обломках самолета, впрочем, быстро вернув англичанам.

В 1920-м, когда Красная Армия подступила к воротам Варшавы, Виарт поучаствовал в коротком бою с красной конницей, атаковавшей его поезд. Отстреливаясь, он умудрился выпасть из вагона и залезть обратно.

Картон де Виарт с польскими офицерами во время Варшавской битвы 1920 г.

По окончании советско-польской войны и закрытии военной миссии, Виарт остался в Польше и получил звание генерал-майора польской армии. В 1923, в звании гвардии полковника он вышел в отставку из британской армии, получив подобающее почетное звание генерал-майора.

С 1924 по 1939 Виарт жил в обширном поместье Простынь, сданном в его пользование его польским адъютантом князем Радзивиллом. Ныне территория разделена между Украиной и Беларусью. 15 лет он провел, охотясь на болотах, а зимой совершая развлекательные туры по Европе. Советские войска, занявшие Простынь в 1939, передали его личные вещи в музей в Минске, но, как и большая часть Минска, войны они не пережили.
С началом Второй Мировой, Виарт вернулся на службу, но, как известно польская кампания прошла совсем не в пользу поляков, и Виарту пришлось бежать через румынскую границу по поддельному паспорту. Во время авианалёта Люфтваффе он пополнил свою коллекцию ранений, бывшим с ним адъютантам и их жёнам повезло меньше.

По возвращении в Англию, Виарт был назначен командующим сводного англо-французского подразделения, которому в рамках англо-французской операции в Норвегии было предписано занять город Намсос.

Генерал с норвежцами

Как известно, норвежская кампания увенчалась полным провалом, не стал исключением и этот эпизод – Намсос был уничтожен немецкой авиацией, высадившиеся без лыж союзники в спешке отступали под ударами немецких лыжных частей, авиации и морской артиллерии. Атака на Тронхейм, подготовить которую и должен был десант в Намсос, не состоялась. Разбитые англичане эвакуировались в мае 1940.

60-летний Виарт был найден слишком старым для боевой службы и отправлен тренировать резерв в Северную Ирландию. В 1941 году Виарт вернулся на военно-дипломатическую службу, став главой британской миссии в Югославии. Но по дороге туда, его самолёт был вынужден совершить посадку в море в миле от берега итальянской Ливии. Члены экипажа были взяты в плен итальянцами.

В итальянском плену. Слева на право: бригадир Джон Комб, генерал-майор Адриан Картон де Виарт,
бригадир Эдвард Тодхантер и генерал-майор Майкл Гамбьер-Парри, держащий щенка Микки.

Как высокопоставленное лицо, Виарт был доставлен в лагерь для вип-военнопленных в замке Винчильята. К тому моменту там находилось порядочно высших офицеров союзников, наловленных Роммелем в Африке. Виарт не собирался провести всю войну, поедая макароны, и после семимесячного копания бежал через подкоп. На воле он оставался 8 дней – выдавать себя за итальянского крестьянина без глаза и руки, не зная итальянского слишком даже для человека с его показателями удачи. Как бы то ни было, в 1943 итальянцы, ищущие выход из войны, решили отправить его в Лиссабон, на переговоры о капитуляции Италии.

Тут произошло недоразумение портновского свойства – Виарт серьёзно сомневался в способности итальянцев произвести костюм, в котором он не будет похож на сутенёра, но всё разрешилось благополучно. 28 августа 1943 Виарт вернулся в Англию, а через месяц был личным представителем Черчилля в Китае и произведен в генерал-лейтенанты.

Генерал в 1943 году

В 1943 он принял участие в Каирской конференции, где познакомился с Чан Кайши. Остаток войны он провёл на Дальнем Востоке, пытаясь лоббировать вмешательство союзников в гражданскую войну в Китае на стороне националистов, но безуспешно. Мао Цзедуна он встретил на одном из приёмов и упрекнул в том, что тот сознательно избегает борьбы с японцами. Чан Кайши предлагал ему пост в китайской армии, но 66-летний Виарт отказался, и в 1947 вышел в отставку.

Картон де Виарт на Каирской конференции, 1943 год.

По дороге домой он посетил британского командующего в Бирме, в доме которого поскользнулся на куске кокосовой корки и упал, сломав несколько позвонков. Хотя кокосу и удалось нанести ему более серьезные повреждения, чем всей немецкой военной машине, он всё же выжил и восстановился, но от активной жизни отказался, проведя остаток дней, рыбача в своём ирландском поместье.

Старость...

Адриан Картон де Виарт скончался 5 июня 1963 году, в возрасте 83 лет.

(С.)

@темы: Перепост

---

Кажется, я сдохну над песней, - сказал я, пытаясь сочинить музыку.
Willkommen im Zombieland, - откликнулся сикерский плеер.

@темы: Записки лунатика

---

Кошкопост

Кошки бродят по подоконнику. Снаружи. Им так нравится. Опасно, конечно, но я верю в их мозги. Они умные твари, поэтому ходят осторожно и не мешают друг другу. Они знают, что шмякнуться со шкафа - это больно, а окно гораздо выше. А ещё они учатся друг у друга. Злата научила остальных не лежать на сквозняке. Скандалист показал, как открывать двери. Лиарта объяснила, что таки да, падать из окна - не мяу. Коллективный разум прайда.
Как-то я посчитал, сколько человеческих слов понимают наши коши. Насчитал около двух десятков. Вчера узнал, что это не предел, хвостатые и до полтинника слов могут выучить. А ещё прочитал, как правильно учить кошек командам. Теперь они знают команду "суслик". Это как "служи", только в кошачьей версии. А вообще я хотел научить их выполнять "фас". Прямо вот так сразу со сложных команд, да.
А ещё, кажется, у Златокоши аллергия на новый цветок. И у Роджера, но в меньшей степени. Предполагаемый виновник был выселен на площадку, хвостатые бегают, лопают, вроде бы чувствуют себя хорошо. Хуже точно не становится, так что диагностика методом тыка в интернет оказалась верной (надеюсь). Попутно обнаружил, что почти все наши хвосты в кровном родстве друг с другом. А ещё у них вечный вялотекущий передел власти, причём именно у кошек, котам глубоко назевать, Скандалист старший, и не колышет. Насколько я знаю, у львиц в прайде та же история.

@темы: усы, лапы и хвост, Записки лунатика

---

Искал картинку к тексту песни, залип в процессе

Картинки

@темы: Картинки

---

Взлетаем

@темы: Записки лунатика, По дороге вдаль

---

Вот почему на "поглажу кису", ни одна зараза не отзывается, а на "говняшку хвостатую" целая очередь?!

@темы: Записки лунатика

---

Двенадцатигранник.

Собираю в один пост. Он будет пополняться и подниматься по мере появления в нём новых глав.
Мысленная речь дана курсивом.
*Перевод названий глав - оффтопом в звёздочках.
Проставлена дата и место действия.
Все совпадения вне конгломерата миров случайны (или нет). Все стихотворные отрывки, в том числе эпиграфы - мои. Соавтор мира -  Белый Сикер.
Постепенно добрался я до четвёртой части. И понял, что главный герой у меня - ни много ни мало весь мир. Вся террсаннская цивилизация. Это объясняет толпу персонажей и меняющуюся точку зрения. Меньше действующих лиц не станет даже после Штурма.
Часть первая. Мозаика древнего города.

Пролог

Туран, Первый Камень, 20357 веха, 7212 вех после окончания Террсаннской войны.
«За почти два миллиона лет существования, в Террсаннской империи сформировалась своеобразная социальная система, получившая название родственной конкуренции. Сословной в прямом смысле слова она не была, поскольку границы социальных слоёв были размыты. Феномен родственной конкуренции можно особенно чётко проследить на примере так называемых Великих семей…»
Арнэ недовольно поморщилась - «так называемые Великие семьи» звучало крайне оскорбительно. И это была не первая фраза на страницах учебника, которая неприятно задевала. Рекомендованная преподавателем книга отправилась в дальний угол стола, и её место заняла недавно изданная на Раджее монография. Называлась она «Летопись последних дней», была на удивление подробна и далека от современной политики, но в список литературы к курсовой её включать нельзя. Научрук, в любых других темах поощряющая широту взглядов, признавала только одну точку зрения на Единственную войну и Последний штурм, и приходила в ярость, когда студенты с ней не соглашались. И зачем-то именно Арнэ она уговорила взять курсовую по этому периоду. «С вашим происхождением эта тема приобретёт новое звучание», - сказала она тогда. Звучание могло стать скандальным, но об этом Арнэ Хелиэ подумала на недоступном для большинства телепатов уровне сознания. Она любила историю за её неоднозначность, противоречивость, за бесчисленные упущенные возможности, которых в периоде Последнего штурма было более чем достаточно.
Арнэ потянулась за кружкой, обнаружила в ней вселенскую пустоту, но подниматься за новой порцией кофе было лень, и она вернулась к курсовой. Пока что на экране светилось только заглавие: «Родственная конкуренция и престолонаследие в поздней Террсаннской империи».
В раджейской монографии долго и подробно разбирались детали биографии, особенности личности и родственные отношения последних представителей трёх Великих семей. Об особенностях престолонаследия была отдельная глава с полным описанием прецедентов, случавшихся в истории.
«Знатность не была единственным условием получения власти. Происхождение позволяло за неё бороться, но Император или Императрица сам выбирал себе наследников из числа представителей Великих семей, опираясь на собственные предпочтения. Совет Великих семей должен был согласиться или отвергнуть кандидатуры, но при последних правителях из семьи Аэнэтар это одобрение стало исключительно формальным. При этом выдвигать собственных детей на места обоих наследников одновременно считалось для Императора дурным тоном, что не помешало Мартеллару Ушедшему поступить именно так».
«Какой тонкий намёк», - подумала Арнэ со смесью разочарования и раздражения, причём относилось оно больше к самой себе. Слишком сильно раздражали её не всегда деликатные комментарии – а чего ещё ждать от историков – о своих дальних предках. «Тоже мне, принцесса крови. А кроме неё больше ничего и не осталось», - выругалась на себя Арнэ. Это всегда помогало ей собраться. Сколько можно отвлекаться на собственную ранимую душу, работать пора. Арнэ Хелиэ тяжело вздохнула и всё-таки вывела на экране несколько строк:
«Система престолонаследия в Террсаннской империи предусматривала, что у власти окажется самый достойный из возможных кандидатов. Принадлежность к кругу знатнейших особ была наследственной, но известно несколько случаев, когда статус Великих получали новые семьи, и даже отдельные личности. Ярчайшим примером…»
Перечитав последнюю фразу, Арнэ удалила её. «Нет, про ярчайший адмиральский пример не надо, препод не примет», - подумала студентка исторического факультета, и уснула прямо перед работающим коммом.
История первая. Miserere nobis et totius mundi.
История вторая. Et sanabitur anima mea.
История третья. Offero tibi corpus et sanguinem.
История четвёртая. Salva nos ab igni inferiori.
Часть вторая. Другой народ, другой мир.

Пролог.

Туран, Первый Камень, 20357 веха
Некоторые считают, что у неё идеальная работа – не обязательно приходить на рабочее место, а то и приезжать на вахту с другого планетоида, а можно спокойно делать своё дело из дома. И иметь при этом служебное удостоверение Аквалас, которое даёт немалые привилегии, офицерский чин и очень хорошую зарплату, особенно для её расы. В общем, если смотреть со стороны, Серебряная песнь хорошо устроилась.
Список её служебных обязанностей звучал запутанно – псионическое патрулирование веток реальностей. Это означало регулярно погружаться в хитросплетения иных миров, их бесконечных параллельных реальностей, иногда похожих друг на друга, а иногда разделённых до неузнаваемости, отслеживать происходящие в них события, а при необходимости – пресекать. То есть делать так, чтобы какая-нибудь реальность перестала существовать. Совсем. Вместе с теми, кто в ней жил и считал её единственной настоящей. Как именно она это делала, было полностью на её совести, командованию нужен был результат.
Прямой пользы государству от работы её подразделения не было, зато была косвенная – те события, которые не случились и не стали большой бедой для и без того небогатой и не спокойной космической станции. Не случится война с Орхатом, которая произошла в одной из реальностей. Не появятся очередные переселенцы из человеческого мира, способные довести Хабитат до второй гражданской войны. Зато будет союзный договор с Раджеем. Серебряная песнь не правила прошлое – оно уже свершилось, она вмешивалась только в те события, которые могли плохо отразиться на настоящем или возможном будущем.
И был только один мир, реальностей которого она не касалась. Её родина. Серебряная песнь попала в Хабитат из другого мира и другого времени. Такие, как она, здесь появлялись нечасто, но регулярно. Куб, главное божество Хабитата, умел находить и приносить в свой мир разумных существ, которые погибали в родных мирах, но при этом отчаянно хотели жить. Чаще всего это были люди, которые за прошедшие тысячелетия стали неотъемлемой частью хабитатской жизни. Но иногда случались и представители других разумных рас.
Серебряная песнь была археллин. Зачем она потребовалась Кубу – неясно, но когда в её родной реальности случилась самая страшная катастрофа, которая могла произойти, она не погибла, а оказалась в чужом для неё мире, где история сложилась по-другому. Это было далёкое будущее, которого в её родной реальности просто не могло случиться – Хабитат, оправившийся после войны и худо-бедно уладивший внутренние противоречия, теперь способный принять на своей территории даже бывших врагов, которых немало и среди его граждан. Можно было бы посчитать этот мир идеальным, но… Она не может вернуться домой. Не может отменить войну между Хабитатом и Террсаннской империей, которая здесь – далёкое прошлое, а для неё – время от времени отдающая болью часть памяти.
Мало кто знает её по имени, хотя оно записано в её здешних документах почти без изменений. И именной кулон она носит всё тот же. А те, кто знают, уверены, что её родители были очень амбициозны и дали дочери громкое имя в честь легендарной жрицы, хотя у археллор так не принято. Для большинства она – невероятно сильный псионик, дальняя родственница семьи Хелиэ, которая живёт в их особняке и присматривает за прислугой. И это было правдой, по крайней мере, самой заметной её частью. Всё-таки хорошо, что в Хабитате немало тех, кто пользуется прозвищем вместо имени.
Рефлексия и воспоминания были неизбежными спутниками её возвращения из очередного патрулирования. В той реальности, которую она отслеживала последний год, ничего опасного не происходило. А значит, вероятнее всего, скоро придётся погружаться в какую-нибудь другую.
Она расправила и сложила крылья, окончательно осознавая себя в своей рабочей комнате в особняке Хелиэ – бродить по иным реальностям из спальни было бы нарушением техники безопасности. Дома была редкостная тишина и спокойствие. Дальние потомки, которые были здесь хозяевами, разбрелись по своим делам, кроме Арнэ, которая беззаботно спала у себя в комнате. А вот спать ей сейчас нельзя.
- На коннектор, - вяло пробурчала юная археллин на попытку её разбудить псионическим импульсом. Разумеется, не заходя к ней. Серебряная песнь терпеть не могла кайдрийские ругательства, но что поделаешь, если в этом месте и времени они стали нормой для потомков террсанни.
- Не «на коннектор», а подъём! Курсовую даже не начинала?
- Нет, первый абзац есть. Источники дали дурацкие. А за приличные оценку снизят.
- Пиши по приличным, - ответила Серебряная песнь, вспомнив, какую тему для курсовой выбрала её пра-пра и до бесконечности внучка. – А если твоя преподавательница скажет, что в истории бывает единственно правильная точка зрения, я ей приснюсь и устрою культурный шок.
Арнэ мысленно хмыкнула, представив себе эту картину, и взялась за работу. «Божественный пендель выдан», - подумала уже для себя Серебряная песнь, - «И всё-таки её телепатические возможности гораздо слабее, чем могли быть на Террсе. Не всё, что не убивает, делает сильнее».

История пятая. Lavabo inter innocentes manus meas.
История шестая. Munda cor meum.
Часть третья. Натянутые струны.

Пролог

Лиррна, Лийраэнн, 10012г по раджейскому счёту. Одновременно с событиями предыдущих прологов.
Дана стояла на скале, без труда балансируя крыльями. Это было одно из её любимых мест – внизу зажигались вечерние огни в городе, за спиной садилось солнце, а над головой было небо. Едва заметные восходящие потоки тянулись к нему и подталкивали взлететь. Но удержаться на них нельзя, они слишком слабые и обманчивые. Стоит довериться им, и скалы с удовольствием приласкают по лицу.
Планета Лиррна всегда отличалась своенравным характером. Даже терраформирование не смогло её полностью обуздать, да и было ли нужно? «Капризен, как лиррнская весна» - этому афоризму лет больше, чем Дана могла себе представить. Здесь нормальны резкие изменения температуры в течение дня, что привело к весьма специфической моде. А ещё этой планете не повезло с соседями. Лиррна была форпостом Раджейского королевства на границе с Конфедерацией Робомиров. Было ли это государство механоидов единым – вопрос спорный, поскольку единое правительство у них где-то было, но гражданские войны никогда не прекращались. Именно поэтому жители Лиррны и нежилых планет её системы всегда умели воевать. А потом на краю Конфедерации обнаружился Хабитат. Тоже механоиды, только сильнее, совершеннее и злее. Они не принадлежали никому из Робомиров, давно отделившись от метрополии. Сейчас у Раджея с ними мир, и даже почти дружба. В Хабитате живёт большая диаспора археллор, на планетах Раджейского королевства – тоже немаленькая община кайдри. Но Лиррна по-прежнему помнит, как опасно расслабляться вблизи механоидов. Две планеты – Лиррну и Антар – не зря называли Огненным приграничьем. Раджей тоже граничит с Робомирами, но об этом редко упоминают.
Резкий порыв ветра снёс Дану со скалы. Археллин легко расправила крылья, и неторопливо, кругами, стала набирать высоту. Уроженцы Лиррны прекрасно летают и не боятся капризов погоды. Говорят, что бдительность у них тоже в крови. При желании Дана могла бы проверить это утверждение статистическими данными, но ей было достаточно того, что она сама чувствовала, ловя крыльями своенравный воздух родной планеты. Лиррну невозможно не любить.
За свою пока ещё не очень длинную жизнь Дана успела понять, что есть привычки и привязанности, от которых невозможно избавиться. И не нужно. Ей не повезло иметь очень заурядную внешность – средний рост, незапоминающееся лицо, тёмно-серые крылья и светло-русые волосы. Это было прекрасно для её работы – Сумеречную, тем более её ранга, не должны узнавать на улице все подряд. Но стать такой же серой мышкой в душе Дана не могла. И несмотря на то, что уже много лет жила на Раджее, золотой Дариан не вытеснил из её сердца скромный Лийраэнн.
Демонстрировать свои привязанности ей не пристало, но сегодня был особый день. Завтра она сядет на корабль и вернётся в столицу. Чтобы стать Даноррен Эт’Эйскайф, приёмной дочерью сестры короля. Она станет принцессой, получит место в очереди на трон (далеко не последнее на зависть младшим ветвям дома), будет жить в королевском дворце… А прежней Даны больше не будет. Всё-таки положение накладывает отпечаток.
Она заложила вираж, любуясь родным городом, так органично вписанным в горы вокруг него, что он казался их частью. Сейчас уже не найти следов того землетрясения, что когда-то разрушило Лийраэнн почти до основания. Дана его не помнит, как не помнит ни своих родителей по крови, ни имени, которое они ей дали. Её не мучают кошмары, какие любят приписывать сиротам – ей было всего два месяца. Её воспитали в маленьком частном приюте для детей военных, который был далеко от её родного города, а потому не был переполнен после землетрясения. Так распорядилась принцесса Ханка, которой зачем-то пришло в голову обратить внимание на ребёнка без имени, родственников и прошлого. Если бы не глава Сумеречных, то и будущего у Даны не было бы.
Она снова пролетела над городом, которому не нужно было знать, что он породил приёмную принцессу, которая имеет очень большие шансы стать королевой. Она могла бы осыпать этот город золотом, и сделать так, чтобы в нём больше не было землетрясений. Но Лийраэнн не примет от неё такой щедрости. Он, как и Дана – дитя Лиррны, планеты, которая всегда ценила сталь выше золота.

История седьмая. Fiat voluntas tua.
История восьмая. Et ne nos inducas in tentationem.
История девятая. Sed libera nos a malo.
История десятая. Ora pro nobis.
Часть четвёртая. Олл-ин *Олл-ин - покерный термин, означающий, что игрок поставил все фишки*

Пролог

Туран, Ден Вионе, 20357 веха.
В коридоре госпиталя, давшего имя городу, бушевали страсти:
- Ты не азур, а криворукое ничтожество! Мне человек в кабине зачем нужен? Чтобы я башкой обломки собирал? Да я тебя на коннектор уволю, не дожидаясь конца контракта! Всё, катись отсюда ко всем жраникам. И даже не надейся на неустойку!
Скандальных пациентов Эртлин не любила. Тем более таких, которые любят отыгрываться на слабых. Люди называли подобных личностей приблатнёнными – уверенных, что купить можно всё. Этот кайдри, который сейчас орал на человека в коридоре (легко устраивать безобразные сцены, пользуясь четырёхкратной разницей в росте), был как раз из таких. Рейдер средней руки, которому сначала пришли шальные деньги, а затем – не менее шальной обломок корабля. Уклониться он не смог ни сам, ни с помощью азура – пилота-симбионта. Теперь азур – довольно молодой парень, хотя Эртлин могла и ошибиться с человеческим возрастом - молча стоял и выслушивал подробности эротического маршрута, по которому его посылали. Эртлин активировала считыватель, позволяющий дистанционно просматривать историю болезни, вспоминая имя скандалиста.
- Кайдрэ Рампан, прекратите немедленно, - кайдри, только вошедший во вкус, обернулся к ней, явно не посчитал археллин достойным противником, и презрительно пригасил оптику:
- Я вашей конторе бешеные деньги плачу, крылозадая. Так что знай своё место и лети отсюда. И пожрать принеси, - он говорил на высшем кайдрине, которым даже кайдри владели не все. Среди других рас знание этого языка не считалось необходимым.
- Это ты бешеный, а деньги заслуженные. И в отличие от тебя, я способна оценить, куда лечу.
Эртлин ответила хаму на том же самом высшем кайдрине, который среднестатистической археллин знать не полагалось. С идеально возможным для её расы произношением. Рампан даже рот раскрыл от удивления. И выдал первое, что пришло ему в голову:
- Ты оборотниха что ли?
- Нет, я главврач этого бедлама. И если вы будете мне хамить, будете выписаны, как вы выразились, ко всем жраникам помойным. Где вы будете долечиваться, меня волнует мало. Оставьте человека в покое и идите в палату.
Кайдри нехотя подчинился. Скандалить ему резко расхотелось. Человек топтался рядом, не решаясь ни уйти, ни последовать за Рампаном в палату.
- Вы пациент? – спросила у него Эртлин. На человеческих языках она говорила плохо, поэтому с азуром перешла на упрощённую версию кайдрина, который в Хабитате понимали все.
- Нет, я выписался. Только что. Вот, решил проведать, а он, - человек вздохнул и стал шарить по карманам потёртого комбинезона, - Говорит, уволит меня, возьмёт другого азура. Он при деньгах, собрался даже кого-то из Блеквайтов нанять. А в академии как раз один из них перед выпуском что-то накосячил. А моя репутация теперь вся к Хеаверу загажена. Вы курите? Это же связь Дэуса и азура, её нельзя просто так взять и порвать. Я же его временами видел чаще, чем свою девушку. Вы данида, вы этого понять не можете. Если и правда уволит – я этого так не оставлю. Ещё не знаю, что буду делать, но спокойной жизни ему не видать. А вы правда не оборотень?
- Не каждый чернокрылый рыжий данид – превратившийся кайдри. И глаза у меня не жёлтые, а зелёные, - Эртлин ответила только на последний вопрос, промолчав о том, что такие кайдри, как Рампан имеют привычку внимательно слушать разговоры, которые их не касаются. Потом они успокаиваются и пересматривают свои поспешные решения, но крайне редко прощают обещания доставить им неприятностей. Связь кайдри и его человека, которую ей якобы невозможно понять, подразумевала и то, что посторонним не следует в неё вмешиваться.

запись создана: 14.05.2017 в 17:11

@темы: Даль туманная, Творение, Ан Эрриан Террса!, Очередной большой проект, D12/Маленький мир, Брат мой, враг мой

---

Тот случай, когда понимаешь, что ЛОХ. Это когда из рабочей папки удалил среди прочего почти готовую статью. И корзину почистил. 10к знаков Скандалисту под хвост!

@темы: Месячник нолдорских проклятий, литрословие

---

Словесная тянучка

Формулировки просто потрясают. Кому-то явно не хватало символов. А ведь блюдо простое, как табуретка, и рецепт прекрасно ужимается в 600 знаков с предисловием от меня. Особенно порадовал в рецепте раздел "инвентарь" и указание в нём плиты. Можно было ещё написать раковину, кухню и руки, например.
www.tvcook.ru/recipes/gribnie-zakuski/gribnaya-...

@темы: Записки лунатика, Литрословие, Перепост

---

Сегодня, оказывается, праздник, а я ещё трезвый))

30.06.2017 в 22:40

Пишет  N.K.V.D.:

Быстро- и криворисуйк в честь праздника.
30 июня – Международный День астероида

30 июня в годовщину Тунгусского феномена мировая общественность отмечает День астероида. Международная инициатива призвана скоординировать усилия человечества в деле развития систем противодействия астероидной опасности.

@темы: Картинки, Звезды, Перепост

---

Без царя в голове. Зато...

Получить предсказание

@темы: Картинки, Ан Эрриан Террса!, Записки лунатика, Перепост

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Двенадцатигранник. Десятая глава.

История десятая. Ora pro nobis.

История десятая. Ora pro nobis. *Молись о нас*
Аллаирн (Террса), станция Штант (сектор Деттсы), Тесрин (Хабитат), 23-24 астиар.

Это небо будет смотреть сквозь нас,
Это небо знает, и все без слов.
Станет нам свобода больней оков,
Это небо помнит, и нам бы знать…

Разговор с Кругом получился странным. Лейтинн до сих пор вспоминала его со смесью недоумения, гнева и разочарования. Споры в Лунном круге были всегда – не могут четыре амбициозные женщины (мужчины отчётливо предпочитают духовной власти мирскую), стоящие во главе всей религиозной жизни Империи, быть согласны друг с другом во всём и всегда. И хорошо, что не могут.
У Владычицы времени, что выше Богов и смертных, нет жрецов – по её собственному повелению в незапамятные времена Чёрного пожара или ещё раньше. Поэтому террсаннское духовенство возглавляет не единственный жрец высшего божества, а четверо равных, служителей четырёх дочерей Владычицы. Потому, что четверо спорят и приходят к общему решению, а один может не увидеть, когда он не прав.
Споры в Лунном круге были делом обычным и даже благим. Но неотъемлемой их чертой была не только решимость отстаивать своё мнение, но и возможность увидеть себя со стороны, понять свои ошибки, если они были, найти то решение, которое можно было бы с чистой совестью назвать общим. Споры приводили к истине, но последний разговор отчётливо наметил раскол.
Комната совещаний Лунного круга закрыта для посторонних. Ключ – в четырёх экземплярах, каждый псионически привязан к хозяйке, а если вдруг появится копия – она не будет действительна. Даже Отступница, которую в Круге больше не зовут по имени, не решилась забрать ключ с собой. Потому её и оставили в покое. Комната расположена в глубине храма – не Великого, который помнит основание Вечного города, а другого, Храма Четырёх Сестёр, нарочито маленького и скромного. К комнате ведёт только один коридор, в ней нет окон, чтобы ничто не отвлекало жриц. Звукоизоляция и псионические барьеры превращают её в маленькую крепость безмолвия. Входить в неё без приглашения запрещено, даже думать о таком кощунственно. Только четыре жрицы могут приходить туда в любое время, все вместе или по очереди, и находиться в комнате совещаний столько, сколько потребуется.
Маленькая крепость была уютна – единственная комната, украшенная изображениями Богов, просторная, с высоким потолком, в которой и проходили совещания. И несколько малых помещений, превращающих комнату в небольшую квартиру. Наводить порядок и приносить продукты приходилось самим, но когда это смущало Холодную осень? Её сёстры по Кругу тоже не тяготились такой обязанностью, сопровождающей привилегию не впускать в комнату никого.
Дверь закрывается совершенно бесшумно, и вокруг сплетается кокон псионической тишины. Лейтинн могла бы выйти за его пределы, но это не далось бы ей даром. К тому же, в этом не было необходимости. Все четыре сестры здесь. Молчаливая и рассудительная Солана Сардис – чёткие линии чёрного и белого, вездесущесть воздуха, холод зимы и спокойствие ночи. Служительница Предвечной. Улыбчивая, мягкая, но упрямая Саленора Ягатис – переливы синего и зелёного, обманчивость воды, радость весны и целеустремлённость рассвета. Служительница Стремящейся. Острая на язык, порывистая Интара Лайто – торжественность красного и золота, искренность огня, уверенность дня и ласка лета. Служительница Огнеликой. И она сама, Лейтинн Аона Аэнэтар, слияние коричневого и оранжевого, терпение камня, печаль осени и невозмутимость вечера. Служительница Замыкающей круг. Одна из двух ныне живущих полубогов.
Лейтинн попросила о сборе Круга сразу же после разговора с Аретой. Но её рассказ о происшествии с Сиэнли не впечатлил остальных сестёр. Интара уже знала своё мнение – надо действовать, но обязательно – всем Кругом. Саленора молчала. Она хорошо экранировала сознание, словно рябь по воде, пуская посторонние мысли. Она действительно не знала, но что ей решиться, и ждала слов остальных сестёр. И дождалась.
Солана Сардис, глядя мимо своих собеседниц, произнесла – вслух, чтобы все оценили важность её слов:
- Нам незачем действовать. Младшая сестра Арета могла ошибиться. Наша сестра Лейтинн могла ошибиться. Про младшего брата Шаснэара вообще молчу. Прости, сестра Интара, ругая твоего ученика, я не хочу оскорбить тебя. Я не вижу убедительного доказательства присутствия Отступницы.
- А какие доказательства достаточны? – спросила Интара. Огненная жрица всегда легко воспламенялась.
- Достаточные доказательства – это если Отступница появится рядом с теми, кого вы подозреваете в заговоре.
- Но она не появится, - продолжила разговор Лейтинн, - тебе, сестра Солана, должно быть известно, что артефактные кольца нужны именно для того, чтобы не появляться там, где тебе не рады.
- Она не появится. А значит, наш разговор не имеет смысла. Я против вмешательства в чужие дела, а дела Отступницы для нас чужие.
- Солана, - Интара всё-таки не удержала себя в руках, - Эта глупая Сиэнли обещала покровительство семье наместницы Археллы, украла наградное ожерелье, которое даже не вручено, и развеялась в неизвестном направлении. И всё это с применением псионической силы, которой она раньше не обладала. Как бы она это сделала без чужой помощи?! Её видели с Халгатом – в твоём доме, между прочим – а насчёт него есть немало подозрений. И Отступница ведёт какие-то дела с ним же. Те дела, которые нас не касаются. Тебя не настораживает, логичная моя сестра?
- Нет. Мне безразлична Сиэнли, а в официальной резиденции дома Сардис кого только не видели. Твою рыжую племянницу, сестра Интара, тоже. Одну или обеих по очереди. Я требую прямых доказательств заговора, а не домыслов сестры Лейтинн.
- Прямое доказательство заговора всегда одно, - раз вызов брошен, нужно на него ответить, - свершившийся переворот. А у нас на пороге война, вы не заметили? Искать виноватых после Штурма будет поздно. Действовать нужно сейчас.
- Между нами нет старшей, и ты не в праве указывать мне, что нужно, а что нет! Или тебе мало власти, хранительница престола? – рассерженная Солана презрела даже одно из главных правил Лунного круга – в комнате совещаний не называть друг друга иначе как сёстрами и не упоминать иных должностей.
- Власти мне достаточно. Неужели только с моих вершин видно, что Империя погибает! Как мало тех, кто может этому помешать…
- Да ничего не случится с нашей вечной Империей! Вы всерьёз верите, что кайдри нам противники?
- Ты не была на Лиррне после Первого штурма. И я не была, - почти неощутимо подумала Интара. Она до сих пор не может простить себе ту давнюю слабость. Имена на Фонтане памяти не заменяют живых. И сразу, без перехода: - На чьей стороне дом Сардис?
- На своей собственной, - чеканит слова Луна Полуночного ветра и выходит из комнаты. Дверь закрывается бесшумно.
- Я… тоже пойду? – робко спрашивает Саленора. Она квайннто, но годы сделали её молчаливой, - мне нужно обдумать. Одной.
Лейтинн кивнула. Она знала, что Луна Воды не станет искать союза с Луной воздуха, она действительно собиралась пойти домой и подумать. Они остались с Интарой. Как и много лет назад, когда Лейтинн обживалась в столице.
- Я тоже умею быть сама за себя. Только тебе, Солана Сардис, это вряд ли понравится. Интара, мне нужно, чтобы ты пришла ко мне в особняк через три дня. Или позже, я точно не знаю. Мне нужна будет помощь.
- Что ты задумала? – шепчет Интара, но соглашается, не дожидаясь ответа.
На поиски у Лейтинн ушло четыре дня. Камень не вездесущ, как воздух, но любое живое существо касается земли. И оставляет на ней следы, которые можно обнаружить при определённом навыке. На четвёртый день цепочка следов, оставленная на камнях, привела к цели. Интара сидела рядом, и внешне рассеяно играла с пламенем в жаровне. Лейтинн поудобнее устроилась в кресле и приступила к тому, ради чего ей потребовалось присутствие огненной жрицы.
Разделение физического и ментального тела обычно происходит в стрессовых ситуациях, когда нет возможности совершить что-нибудь жизненно необходимое. Специальные техники позволяют сделать это сознательно. И сейчас физическое тело Лейтинн сидело в кресле (его внимания хватит ровно на то, чтобы не падать и не позволять затекать спине), а ментальное – шло по дороге, выложенной камнями, по следам беглянки-Отступницы.
- Здравствуй, Диэль.
В ответ – гнев, непонимание, и только через несколько секунд Отступница понимает, кто говорит с ней. Она не видит Лейтинн – ментальная связь слаба, а расстояние съедает большую её часть. Это не на Археллу по хорошему маяку проецироваться, это сложнее.
- Я просила меня не искать!
- И я не искала, пока ты не проявила себя. Зачем тебе ожерелье?
- Я не хочу говорить с тобой!
- Я клянусь, что разговор останется между нами.
- С чего мне верить тебе?
- А когда я нарушала обещания?
- Ты всё так же отвечаешь вопросом на вопрос, бывшая сестра Лейтинн.
- Да. А ты ответь на вопрос ответом.
- Ожерелье – новая игрушка для Сиэнли. И неприятности для Шаснэара. Он плохой жрец, но хороший офицер. Слишком хороший, чтобы я смирилась. А Арета – наоборот, мастерски рушит чужие планы. Клинок Ускользающего!
- Ей понравится это прозвище.
- Она не доживёт до Штурма. Я постараюсь. А ты не предупредишь, это будет нарушением твоей клятвы. Я хотела поссорить её с домом наместницы Археллы. Не вышло.
- Вышло другое – в Лунном круге раскол, - Лейтинн сделала вид, что пропустила угрозу в адрес Ареты мимо ушей. Меньше знает противник – крепче спит и меньше мешает.
- Неужели?!
- Так вышло. Поэтому мне придётся кое о чём попросить тебя.
- Тебе? Меня? Это что, галлюцинация?
- Нет. Просто пообещай, что если мир полетит в пропасть, ты соберёшь осколки. Как можешь. Лунный круг должен остаться, даже если изменится до неузнаваемости. И я прошу тебя сделать это после Штурма, если я не смогу.
- Неужели скала и правда доверяет ветру?
- Вынуждено. У тебя довольно высокие шансы остаться в живых. В отличие от тех, кому я доверяю.
- Весомо. Сестра Лейтинн, я клянусь тебе, что после Штурма восстановлю Лунный круг или подобное ему объединение, если в этом будет необходимость.
- Хорошо. Прощай, - Лейтинн медленно двинулась по камням-ступеням обратно. Такие ступени есть в некоторых храмах Стремящейся. Они ведут вглубь бассейна, и последняя из них обрывается резко и неожиданно – тот, кто решился до неё дойти, больше ни на что не решается. Его жизнь принадлежит богине воды, единственной, кто принимает в жертву жизни разумных существ. Только добровольные, иных террсаннские боги не приемлют.
Вернувшись обратно, Лейтинн увидела в своей комнате в особняке Саленору. Вот вспомнишь о Стремящейся, и её жрица тут как тут.
- Солана узнает, - спокойно произнесла квайннто.
- Это не важно. Она устранилась от разговора, решение Лунного круга не было принято, и я могу действовать на своё усмотрение. Если хочешь знать, о чём мы говорили, тебе придётся строить догадки.
Саленора отрицательно покачала головой. Она пришла за другим. Она знает о проклятии императорского ожерелья и о том, что Лейтинн собирается его снять. Саленора пришла спросить, не нужна ли ей в этом помощь.
- Если бы это было просто, - мягко сказала она, - ты сделала бы это раньше. Но ты ждёшь возвращения государя в столицу.
- Если бы это было просто, - также мягко ответила Лейтинн, - то мне действительно была бы нужна помощь. Но ритуал может оказаться смертельно опасным, поэтому - не нужно.
Не будет никакой пышной церемонии. Только двое – она и её противник, которого, скорее всего, давно нет в живых. И проклятие, которое не может навредить Лейтинн, но обязательно постарается. Оно глубоко вплетено в золото ожерелья. Оно стремится проникнуть в плоть и кровь каждого, кто носит или может носить его. Но в этот раз оно убьёт само себя. Останется ли в живых жрица, бросившая ему вызов? Теоретически – да. Практически – всё может случиться.
Маленький наручный комм Интары, больше похожий на широкий браслет, чуть заметно завибрировал. Служительница Огнеликой прикоснулась к нему. Настройки не позволяли посторонним ни увидеть изображение, ни услышать звук, а встревоженное лицо Интары не могло ничего объяснить. Закончив разговор ещё одним лёгким прикосновением к комму, Луна Пламени подняла глаза на собеседниц.
- Это Шаснэар. Арета в больнице. Гиперкинезы, или как называется та гадость, которой она стала мучиться после Штурма. Очень сильное обострение, Летящий в панике.
Лейтинн мысленно дотянулась до камешка-маяка, который дала Арете. Для полноценного раздвоения она слишком устала. Нет, это не Отступница так быстро выполнила свою угрозу.
- Врачей иногда слушаться надо, - процедила Луна Камня, - зря её понесло на Археллу.

***

Воздух вездесущ и всепроникающ, и границы атмосферы ему не помеха – став межзвёздным веществом, стихия остаётся самой собой. Мост из воздуха может быть безграничен и тянуться от одного разума к другому, где бы ни находились они. Но в реальности все получалось совсем не так. Мысленный голос затихал, умирая от расстояния и слишком слабой ментальной связи. То, что легко получилось у Лейтинн, не выходило у Диэли. Воздух вездесущ, но возможности жрицы Предвечной ограничены.
Потеряв место в Круге, она не потеряла связи со стихией – это то, что воспитывается в себе годами, и отнять дар может лишь божество. Но Предвечная этого не пожелала. Значит, Диэль была права. И когда спешно улетела на Деттсу, и сейчас. После того, как Халгат вернулся из очередной командировки на Лаори, Диэль сумела переговорить с ним в тайне от наместника. И она прекрасно поняла то, что молодой заговорщик не стал докладывать соратникам – на Деттсе оставаться нельзя. Диэль перебралась на Штант. Хорошо оборудованная космическая станция обладала одним большим преимуществом по сравнению с любой планетой – она была управляема.
То, что вчера к ней заявилась Лейтинн, только укрепило Диэль во мнении, что она поступила правильно. Наместник Дериз считает её переезд причудой стареющей жрицы. Пусть считает, если не способен понять то, о чём промолчал кайдрийский посланец. И пусть Халгат лишний раз слетает к ней на Штант. Заодно будет возможность заронить ему в голову несколько полезных мыслей о том, что наместник рискует перехитрить сам себя.
Кстати, Халгат всё ещё на Штанте, а значит, стоит с ним обменяться парой слов. Например, прямо сейчас выйдя на прогулку и случайно его встретив. Прошлый раз ей удалось намекнуть ему, что им обоим по пути. Это было несложно – наместник хочет разрушить старый мир, сказала она, кайдри хотят разрушить то, что им мешает, и только вы в этом бедламе хотите что-то построить. Халгат ещё ничего подобного не хотел, но после того разговора задумался. Диэль дала ему двое местных суток – около двух с половиной террсаннских дней – на передышку.
Теперь передышке пора закончиться. Диэль улыбнулась своим мыслям и стала собираться. Безупречно белое платье с широкими рукавами подчёркивало то, что у детсарри сейчас принято скрывать – золотистый оттенок кожи. Диэль не была чистокровной высшей детсаррин, в её предках были изначальные террсанни, возможно, затесались археллор, а квайннто были совершенно точно. И она не стала бы, как это сейчас модно, говорить, что чужая кровь примешалась давно, и вот уже много поколений её семья не заключает смешанных браков.
Те, кто гордятся своей чистокровностью, не понимают одной простой вещи. Они собрались отделиться от Террсаннской империи, и даже уничтожить её чужими руками. Но воевать с Террсой, не имея на своей стороне сильных псиоников – чистое самоубийство. А своей, прирождённой псионики, у детсарри нет. Способность к ментальным взаимодействиям – результат давних генетических модификаций, которые сделали детсарри частью Империи. И результат смешанных браков между детсарри и изначальными. Для авантюры наместника Дериза нужны такие, как Диэль – преданные не по крови, а по собственной воле.
От собственного происхождения мысли перешли к другим вольным и невольным союзникам. Сиэнли, изначальная террсанни с изрядной примесью археллорской крови. Лиир Сардис, наполовину археллар. Недавно казнённые на «Метком» двое археллор, и несколько диверсионных групп, ещё не раскрывших себя, на других кораблях, тоже археллор и изначальные. Она сама, больше похожая на изначальную, чем на детсаррин. Настоящих детсарри – только наместник с Халгатом. Союзники из Орхата и Хабитата, но о них разговор отдельный. Чем дольше Отступница думала о тех, с кем вынуждена делать одно дело, тем больше ей казалось, что нет никакого детсаррийского движения. Просто внутреннее брожение в Террсаннской империи, постоянный политический процесс, который никогда не закончится. Империя решает свои проблемы, а детсаррийский наместник и его сообщники, возомнившие себя заговорщиками – просто инструменты.
Вчерашнее появление Лейтинн – не подтверждение ли этим догадкам? Проверить её слова не было возможности – Диэль знала, насколько хорошо Лунный круг умеет хранить свои секреты. Кто же кем играет в этой партии? Сейчас все думают, что Штурм что-то кому-то покажет и докажет, но это неверно. Последний штурм – а Диэль была уверена в том, что он будет последним – просто сметёт с поля лишние фигуры. Отыгравшие своё. Разыгравшие гениальную комбинацию с разменом собственной жизни. Просто оказавшиеся не в том месте и времени. Но важно другое – кто останется на доске? Ответа на этот вопрос Диэль не знала, и могла только довериться безошибочной интуиции своей бывшей сестры по Лунному кругу.
- Включи новости, - Диэль говорила в пространство, но Алли отреагировала мгновенно, сразу выводя на экран нужный канал. Завершение какого-то фильма Диэль слушала вполуха, задумавшись о том, что у детсарри принято называть именами, начинающимися с буквы «А», только неразумных при рождении созданий – Траву и Деревья. А у террсанни, куда ни посмотри – советник Айрилат, командор Артиэн, ещё один командор Арета. Это ничего не значит, просто развлечение для детсаррийского восприятия.
Кстати о командоре Арете. По официальной информации она задерживается на Архелле ещё на трое суток. Кажется, террсаннских, а не маленьких архелльских. И через те же трое суток по аллаирнскому времени в столицу возвращается Император. Видимо, навоевался. Или это часть игры, которую Диэль пока не понимает, но поймёт в будущем.
Она знала другое – Лейтинн дала понять, что перестала доверять дому Сардис, а не только одной Солане. Значит, чтобы сохранить Лиира среди командования Последнего рубежа, нужно прекратить их встречи с Халгатом. Необходимости в проекте «Зелёная ветвь» больше нет – детсарри не будут отделяться от Империи постепенно и безболезненно, они будут рвать по живому. «Они, - подумала Диэль, - не мы, а они. Неужели я даже через столько лет не могу привыкнуть говорить о детсарри как о своём народе?»
Отступница отмела эту мысль как неважную. Важно было подумать о том, как держать связь с Лииром, если не через Халгата. Лиир если и сможет улететь с Террсы, не вызвав подозрений, то только один раз. Возможно, этого достаточно. Если нет – придётся использовать случайных связных, каждый раз разных, передавая шифрованные послания. Сложно, неудобно, большой риск потерять информацию по дороге… Проще оставить полу-археллара в покое, в конце концов, ему поручено только одно дело, время для которого придёт позже. Он согласился, а в его надёжности сомневаться не приходится. Хоть за что-то можно быть спокойной.
Диэль снова окинула взглядом своё отражение в зеркале, осталась им довольна, и неспеша двинулась к выходу. Пришло время для очень важного и совершенно случайного разговора.

***

Встреча должна быть случайной. И очень быстрой, чтобы бдительные сотрудники Аквалас ничего не заподозрили. Её свобода передвижения формально не ограничена, но это не значит, что нет тех, кто постоянно в курсе, где находится и что делает Ина Эйскайф. Ей периодически удавалось сбежать из-под надзора, но каждый раз приходилось возвращаться. Самой и быстро, чтобы иметь возможность улететь ещё раз.
Ина заложила лихой вираж – от избытка чувств, что потолок хабитатской улицы позволял летать. Заодно увидела ту, ради кого ей пришлось добираться через два планетоида. Кайдри добирались быстрее – трансформируйся и лети на любой из восьми планетоидов. Только для этого нужно выйти в шлюз, а никто не пустит туда археллин, разгуливающую по Хабитату в одиночку. Это в лучшем случае. В худшем – выпустят, но без скафандра, и назовут несчастным случаем. Неосторожность и доверчивость здесь – самые страшные преступления. В общем, добираться межпланетоидным метро с пересадками гораздо безопаснее.
Ина представляла себе плен иначе. А в реальности – не было ни издевательств, ни ужасных условий жизни, ни даже серьёзных ограничений передвижения. Формально – полная свобода. Фактически – свобода заканчивается там, где начинается безопасность. А в шлюзах всё равно нет проката скафандров для археллор. И, если вдуматься, межпланетоидное метро вполне удобно, а поездка с Турана на Тесрин через Гейби, хоть и отнимает время, но не требует лишних усилий. «Вот так и теряют свободу, - подумала Ина, - в маленьких, непринципиальных мелочах. И никто её не отбирает. А Мелнэ умудряется быть в курсе всего, что ей важно, даже под домашним арестом»…
Рассуждения заняли ровно столько времени, сколько потребовалось юной археллин для того, чтобы догнать идущую впереди кайдри и снизиться. Вот бы сейчас окликнуть её внезапно из-за спины… Но за такое можно поймать заряд из бластера. Прямо в лоб. Поэтому придётся вести себя прилично и скучно. В несколько взмахов крыльями Ина обогнала фемку:
- Утро доброе, кайдрэ Зантара!
- Я вас не знаю, - Зантара остановилась. Ей бы пуститься в рассуждения о том, что второй горизонт – никакое не утро, по меркам кайдри это вечер, да и вообще понятие времён суток в мире, где нет солнца, очень относительно. Но вместо этого – резко остановилась и ждёт подвоха. Нервная ты стала, сиреневая.
- Я Ина. Теперь знаете, - археллин плавно приземлилась. Незачем сейчас делать резкие движения.
- Ина Эйскайф? Сестра адмирала?
- Просто Ина. Не усложняйте. Мир действительно может стать лучше, правда?
Услышав кодовую фразу своего маяка, Зантара перестала тревожно обшаривать взглядом переулки.
- Я тебя слушаю, - тихо ответила она. Отлично, маяк всё ещё стабилен. Сознание открыто, как чистый лист. И ничего в нём интересного или секретного. Как выглядит образ-метка, Ина знала – не зря всё это время поддерживала его стабильность, не попадаясь на глаза Зантаре. Далёкая, но всё равно огромная красная звезда медленно вплывает в чёрную глубину иллюминатора. Солнце Археллы, если смотреть на него с орбиты пояса астероидов между пятой и шестой планетой системы. Ина там никогда не была, это ей рассказывала Мелнэ. У Зантары этот образ прочно ассоциировался с кодовой фразой и вызывал желание безгранично доверять собеседнику. Сейчас нужно разрушить эту связь.
Мелкие детали, отвлекающие от сути. Неудобное сидение, но других пригодных для кайдри просто нет на террсаннском курьерском корабле. Ядовито-зелёные цифры на табло часов. Слишком заряженный пищевой энергон, но сейчас он очень кстати. Кто-то из команды корабля прошёл мимо, желая казаться вежливым и почти не проявляя любопытства. Образ красного архелльского солнца теряется за ними, слова о том, что мир может быть лучше, теряют свою важность.
- Вот как это выглядит… Маяк всё-таки был?
- Был. Тебе будет легче, если я скажу, что он не пригодился?
- Не будет. Я доверяла вашему народу. У меня хотя бы воспоминания останутся?
- О полёте на Археллу – да, я не касалась их структуры. Об этом разговоре – понятия не имею.
- За что? Я ведь правда хотела изменить мир к лучшему, а вы…
- Тоже хотим как лучше. Твоя личность принадлежит только тебе. Никакие маяки этого не изменят. Это - самое важное, что тебе нужно знать. Мне пора, пока я вас не подставила.
«Это уже поздно», - Ина сделала вид, что не услышала последней мысленной фразы. Всё на свете сейчас стало поздно, и место времени занял обратный отсчёт – пять месяцев до Штурма.

@темы: Даль туманная, Творение, Ан Эрриан Террса!, Очередной большой проект, D12/Маленький мир, Брат мой, враг мой, Отрывок

---

Хуан, ты ли это?

Ты можешь всадницей стать моей,
Тебя домчу я ветра быстрей,
Я пёс Валинора, я родом из-за морей.
Скади Казанская, "Лэ о Лейтиан"
Фотка найдена случайно, я любовался большими собаками.

@темы: Картинки, Записки лунатика, Перепост

---

Нарготрондские извращенцы настолько суровы, что вместо освежителя используют кошачий наполнитель... Первый раз увидела сральник с запахом альпийской свежести. Кошкам, кажется, без разницы, но больше покупать не буду - свежесть получилась бесячая.

@темы: Записки лунатика

---

Двенадцатигранник. Девятая глава.

История девятая. Sed libera nos a malo.

История девятая. Sed libera nos a malo. *Но избавь нас от зла*
Алдарон и Архелла, 18 астиар 1218г, чуть позже совещания у адмирала.

Алое – жизни пылающий танец,
Искры и звезды под хохот столетий.
Белое – неба коснуться на Грани,
Доброй надежды мерцающий ветер.
Алая кровь в раскалившихся жилах,
Белая ткань для повязки на рану.
Алая радость, что мы еще живы,
Белые свечи зажечь еще рано.

Два голоса, сливающиеся в один. Они звучат на двух разных планетах, далеко и одновременно рядом друг с другом. Только так и бывает у близнецов.
…Господь мой, держащий в руках вероятности…
…Богиня моя, помнящая обеты…
…Каждый мой шаг посвящён Тебе,
Каждый мой вдох принадлежит Тебе,
И каждая минута отдана Тебе.
Услышь голос служительницы Твоей, смиренно глядящей в небо.
Дай мне сил удержаться на Грани,
не свернуть с моего пути и выполнить то, что должно
во славу Твою и во имя Террсы.
Прости прегрешения мои, что совершаю по долгу военной службы,
но укрепи силу духа моего,…
…чтобы ни единого шага не совершить бесцельно…
…чтобы не творить дурного по собственному небрежению…
…Эрриан.
Слова молитвы, написанной давно, но каждый раз переосмысляемой заново, сплетались между собой, как будто две жрицы находились рядом, читая её. Имён Богов в ней не произносилось, хотя именно в молитве им должно звучать. Так часто поступали в ежедневных молитвах, но сегодня этого казалось мало.
- Дай мне сил выполнить долг до конца, Господь мой Кирн, - завершает молитву командор Арета Лайто, выходя из служебного кара.
- Не дай мне шагнуть в пропасть, Богиня моя Исеннариан, - вторит её сестра Сатериллин, снимая пилотский шлем, позволяющий полностью слиться с кораблём. Очередной сценарий на симуляторе, в очередной раз спасённый корабль почти без потерь среди команды. На этот раз – лучший результат в гарнизоне, есть, за что себя похвалить.
- Закрыть окно результатов. Сохранить показатели. Завершить работу тренировочной программы.
Ментальное подключение к системам корабля, пусть и в режиме тренировки, позволяет управлять полётом напрямую. Пилот становится мозгом корабля, а остальные системы послушны ему, как собственные ноги и руки, а приборы и ручки управления нужны только на тот случай, если шлем откажет. Но после полёта требуется время, чтобы снова осознать границы своего тела. Именно поэтому хороший пилот не спешит никуда бежать, только отключившись от своего корабля.
Сатериллин взяла со стола заранее поставленную рядом с собой кружку-термостат. Кофе она пила не просто крепкий, а очень крепкий, он был её вторым стабилизирующим фактором. Первым была Арета. Абсолютная телепатия близнецов очень быстро возвращает в реальность после полёта. Ещё один глоток, и можно встать.
- Капитан Сатериллин Лайто, пилот высшего класса, тренировку закончила, результат сохранён, - рыжая жрица произнесла полагающийся отчёт в микрофон, потянулась в кресле, убеждаясь, что сенсорное восприятие и двигательная активность вернулись. На жаргоне пилотов это называлось вытряхнуться из полёта. Вот и хорошо, теперь можно спокойно пойти в свою каюту.
От нового корпуса, где проходили тренировки на симуляторах, до эстакады, где пришвартован «Меткий», идти недалеко, после подключения мысли текут сами по себе, и можно не структурировать их, наслаждаясь произвольным потоком сознания. Может быть, всё-таки стоило перевестись на флагман? Когда у адмирала снова будет возможность прилететь – даже богам неизвестно. Для влюблённых душ нет ни времени, ни расстояния, а для двух тел очень существенно, что Лиррна и Алдарон даже не в соседних системах. До призыва из резерва она об этом не думала. Сейчас метаться между кораблями поздно, но после Штурма надо будет… Сколько же всего придётся согласовывать…
Дежурный у стыковочного шлюза молча отдал ей честь, не замечая, как мимо него прошмыгнул какой-то орх в рабочем комбинезоне. Сатериллин бы тоже не насторожилась, но рабочий был незнакомый, а первый пилот знала в лицо и псионический фон не только членов корабля, но и команду обслуживания. Этого орха она здесь раньше не видела. Она ускорила шаг, проходя сквозь створ шлюза в главный коридор, а затем в технические отсеки. Так и есть – мнимый рабочий стал спускаться к двигательному отсеку, куда портовая команда не допускается ни в коем случае.
- Ну-ка стой, - пока ещё спокойно окликнула жрица. Орх подскочил на месте – террсанни на его месте уже давно бы обнаружил, что за ним кто-то идёт. Обернулся, нервничает. Значит, не заблудился. Сатериллин мысленно окликнула капитана – хорошо, что он никуда не ушёл с корабля.
- Ветер, у нас подозрительный орх лезет в двигательный отсек. Задерживаю, пока не сопротивляется.
- Сейчас буду. В драку не лезь.
Орх в ответ сделал самую большую глупость, на какую был способен – выхватил бластер. Выругался, проклиная грязные псионические приёмы, когда резкая боль скрутила его руку, но оружия не выронил. Ясно, высокая устойчивость к ментальным воздействиям. Это плохо, особенно учитывая, что за спиной внезапно возник ещё один орх. Нет, двое. Видимо, до этого они маскировали своё присутствие. Значит, кто-то на борту… Сатериллин не успела додумать эту мысль – навстречу вышел один из офицеров технической команды корабля. Археллар. Тоже капитан, в том же чине, что и Сатериллин.
- Не мешай, служительница. Ты всё равно на светлом пути, тебе зла другим разумным существам причинять нельзя. А мне можно, и я причиню.
Четверо хорошо экранированных противников – многовато, чтобы можно было справиться быстро и безболезненно. Предатель не знает, что Сатериллин уже вызвала капитана, но явно догадывается. А Стальной ветер может не успеть. Тик, тик, тик – застучали незримые часы. Арета слышала их постоянно, Сатериллин могла заглушить незримое тиканье усилием воли.
- Положи бластер на пол и подойди ко мне, - велел археллар. «Надеешься захватить меня в заложники? Думаешь, это спасёт твою жизнь?», - жрица мысленно усмехнулась. Предатель не мог слышать её мыслей, она была сильнее, хоть и не настолько, чтобы драться с четырьмя противниками. Два дула, направленных на себя, она видела, ещё два – чувствовала спиной. От другой части её «Я» повеяло странным холодом. «Кажется, у тебя тоже неприятности, Рет…», - подумала Сатериллин, медленно расстёгивая кобуру и так же медленно опуская бластер на пол и опускаясь на колено. Другого неуловимого движения противники видеть не могли. А если бы могли, то не успели бы понять, что сейчас будет. Левой рукой жрица сжала именной кулон в виде осеннего листа с изогнутым завершением. Острое серебро впилось в ладонь, принимая каплю крови.
В следующий момент Сатериллин стояла на одной из центральных улиц Сиэн’Этранна, столицы Археллы, второй планеты Империи. Голова неприятно болела, но основной ментальный удар не нашёл цели, которая сейчас находилась совсем на другой планете. Напротив стояла Сиэнли Арталоэн, нехорошо улыбаясь и предчувствуя своё торжество. Сатериллин посмотрела ей в глаза. Нет, не такого взгляда ждала Сиэнли. Она провела рукой по лицу, как будто просыпаясь.
- Я рада, что ваша самоуверенность имеет пределы.
- Выскочка, - прошипела Сиэнли, не особенно скрываясь, резко развернулась, и пошла куда-то прочь. Что-то было непривычное в её походке и в самой этой встрече. Но с этим Арета разберётся сама, а Сатериллин ей в этом поможет. Жрица Верности пожала плечами, глядя в спину Сиэнли, и отправилась дальше в сторону главного здания резиденции наместницы, ожидая, пока равновесие мироздания снова вернёт её в собственное тело.
Когда вместо красноватого архелльского неба с клубящимися облаками над головой снова возник потолок технического коридора «Меткого», находящегося на орбите Алдарона, первое, что почувствовала Сатериллин, была боль в левом плече. Второе – она поняла, что по-прежнему стоит на одном колене, сжимая в руке бластер, только развернувшись боком к нападающим. А третье – то, что на импровизированное поле брани успели подойти две тройки ланкор во главе с капитаном. Двое орхов, оглушённые ментальным ударом, за шиворот оттащены к стене и связаны, третий, не подающий признаков жизни, оставлен лежать, а технику-предателю сосредоточено бьёт морду Слепящее пламя, ланк’эт из командирской тройки.
- Прекрати, - негромко велел Стальной ветер, - мне ему ещё допрос учинять. С пристрастием. Лучше в карцер отведи, пусть дожидается. Этих двоих – тоже. Третий – труп? – Гнев небес, третий в тройке, согласно кивнул, - Тогда сдай на базу, пусть патологоанатомы посмотрят. Рыжая, а тебе – в медпункт, я отведу.
- Я сама дойду, - Сатериллин попробовала возразить капитану, но боевой киборг на треть выше ростом её мнения не спрашивал. Жрицу шатало. Плечо болело. Сатериллин скосила глаза – так и есть, прострелено, но кровь остановлена мощным псионическим импульсом. Тогда результат боя понятен. Ох уж эти сёстры и братья на тёмном пути!
- Говорить можешь? – Стальной ветер не столько спрашивал, сколько утверждал.
- Могу. Хочешь знать, что это было?
- Именно. Я не слишком хорошо разбираюсь в ваших жреческих хитросплетениях, но, кажется, тебе такие жертвы приносить запрещено. Я прав?
- Прав, капитан. Это была подмена сущности. Мы с Аретой почти на минуту поменялись телами. И неприятностями. Такое возможно только у близнецов.
Командир ланкор взглядом указал на её кулон, который Сатериллин вопреки традиции носила поверх одежды. Жрица кивком подтвердила, что именно кулон является спусковым крючком для обмена сущностями. Такие украшения можно было встретить среди военных и не только военных. Псионическая настройка на определённое действие, которое запускалось, если капнуть на украшение своей крови. И острые детали, чтобы кровь в случае чего можно было получить легко и сразу. А эффект, который оказывают такие украшения, может быть очень разным…
Остальное командир понял без слов – орхи и предатель были хорошо экранированы, Сатериллин была сильнее каждого из них поодиночке, но не всех одновременно. Арета не была сильнее сестры, но у неё было одно важное преимущество – тёмный путь. И каждая рана, нанесённая ей, делала её ментальные атаки гораздо сильнее. Скорее всего, она намеренно застрелила одного из нападавших, успев развернуться боком, подставляя под ответный выстрел плечо вместо спины. Дальше всё закончилось быстро – ментальный удар по площади, подоспевшие ланкор и возвращение обратно в своё тело.
- Чего ещё я не знаю?
- Про обмен сущностями – всё, что я могу объяснить словами. Про предателей на корабле – возможно, он не один, но остальных я не видела. Арета тоже, - добавила Сатериллин, опережая следующий вопрос. Идти становилось всё труднее, ноги подгибались, но падать можно будет только на пороге медблока.
- Сообщники сами объявятся, - кивнул ланк’эт. Он не спрашивал, как на корабль попали три посторонних орха. Эту расу не слишком жаловали по всей галактике, но их было много, и Орхат непрерывно расширялся, образуя колонии (которые орхи называли гнездовьями) на планетах соседних государств. На Алдароне таких гнездовий было три, и многие, в том числе Сатериллин, считали, что ничем хорошим это не кончится. В гарнизоне Антара или Лиррны незнакомый орх, даже одетый в спецовку рабочего, вызвал бы вопросы. На Алдароне это было нормой. Только не положено незнакомым орхам заглядывать туда, куда и своих не всех пускают. Сатериллин всё-таки потеряла равновесие, схватившись за стену.
- А ещё после обмена сущностями временно ослабевают псионические способности, - констатировал командир, поддерживая жрицу за здоровое плечо. Очень бережно, с ювелирной точностью соизмеряя силу, позволяя одновременно не упасть и сделать вид, что она идёт без посторонней помощи.
- Только у меня. У Ареты всё остаётся как обычно. Поэтому у неё нет настройки на кулоне. На обоих. Но я тебе этого не говорила.
Стальной ветер усмехнулся. Он умел хранить тайны.
- У тебя, Рыжая, только что появился повод получить премию. Второй отпуск хочешь? Осенью, перед Штурмом. На самом деле, я тебе всё равно собирался его дать, но теперь…
- Теперь выглядит так, как будто я его заслужила, а не…
Капитан корабля резко остановился, лёгким движением разворачивая Сатериллин к себе. Маска шлема, который он очень редко снимал, была непроницаема, но рыжая прекрасно чувствовала его взгляд. Глаза в глаза.
- Сатериллин, - он редко называл по имени и её и Арету, - я не иду на поводу у чужих сплетен. Меня не касается, что происходит между тобой и адмиралом. Я знаю, какой ты пилот. И где был бы «Меткий», если бы не ты. И диверсанта поймала именно ты, а дежурный проморгал. Поэтому – заслужила. Если тебя волнуют соперницы, можешь засунуть их язвительные комментарии им… обратно в глотку.
Сатериллин вспомнила очень странный взгляд Сиэнли. Что она делает на Архелле? Что ей нужно от Ареты? И откуда у Сиэнли способности и умения для такой сильной ментальной атаки?
На допросе пойманного предателя она не присутствовала, но знала, что его сообщник действительно нашёлся. Ещё один техник. Утром их обоих казнили, но там Сатериллин тоже не была.

***

…Эрриан. Завершается молитва.
…Тик, тик, тик… Отсчитывают время часы за Гранью. Его осталось немного.
Гнев, приученный закипать мгновенно по приказу воли, не желает успокаиваться. У него сразу две причины. На «Метком» предатель! На флагмане алдаронского гарнизона, одном из лучших кораблей ударного флота! И, скорее всего, не один. Головы открутить вредителям! Хотя здесь сомневаться не приходится – открутят.
И ещё одна причина для негодования – Сиэнли посмела на неё напасть! Сиэнли, которую ничего, кроме чужих постелей, в жизни не интересовало! Она никогда не решилась бы напасть на Арету – ни физически, ни тем более псионически. Сама бы она до такого не додумалась. А что ей было нужно в резиденции наместницы? Кажется, с этого нужно было начинать.
Охранник на входе в главное здание резиденции знал её в лицо ещё с прошлого визита на Археллу, до Первого штурма. Молча отдал честь. Лучше бы документы проверил, а не разглядывал чёрную с золотыми вставками форму Последнего рубежа. Гнев требовал, чтобы его на ком-то сорвали. Например, на вышедшем навстречу долговязом архелларе в такой же чёрной форме, только с красными вставками. Командир архелльского отделения Последнего рубежа. И сын наместницы Археллы. Жрец Огнеликой, не так давно получивший ординарное посвящение.
- Рыжая! – он собрался по старой привычке хлопнуть её по плечу, но удержался.
- Здравствуй Шаснэар, - холодно ответила Арета. Растерянное выражение молодого жреца грозило стать последней каплей.
- Да не полыхай ты на меня, я не в курсе, что тебе теперь вредно, а что нет.
Арета немного успокоилась. Но полностью это сделать не получилось:
- Мне очень вредно, когда надо мной трясутся. Я всё-таки не инвалид. И очень полезно с тобой поговорить. У вас тут есть какой-нибудь закуток без камер?
- Как двусмысленно звучит, - усмехнулся Шаснэар.
- Летящий, не зли меня, я с этим сама прекрасно справлюсь.
Археллар вздохнул, и проводил Арету в свои личные покои. В малой гостиной наблюдение не велось, и можно было спокойно разговаривать.
- Зажги огонь, - бросила Арета. Шаснэар попытался возражать, что с электричеством светлее, но быстро прекратил и зажёг свечу. Как жрец он не был талантлив, поэтому не понял, что собирается делать Арета.
Жрица Ускользающего сбросила со стола на пол лежащие там бумаги, поставила свечу в центр освободившегося пространства, лёгким движением бросила рядом двенадцатигранные игральные кости – атрибут своего Бога. А с краю, так, чтобы легко можно было взять в руку, положила меленький острый камешек. «Камень-то здесь причём?» - за спиной подумал Шаснэар, но ему это знать преждевременно. Как и то, кому принадлежали эти кости, и через какие руки пришли к Арете. Жрица провела рукой сквозь пламя, сосредоточившись на огне и собственных воспоминаниях.
Она вышла из служебного кара, в котором приехала из космопорта, и у ворот резиденции встретилась с Сиэнли. Разговор практически не запомнился, но слова не были важны, главным было чувство холода, сковывающего волю, отвлекающего разум. От основного удара Арета ушла, вовремя поменявшись телами с Сатериллин. Заодно диверсантов проучила – незачем бластерами размахивать. Но кто заставил Сиэнли совершить настолько безрассудный поступок? Арета вглядывалась в пламя и память. Жрица Ускользающего, командир Последнего рубежа, офицер СБ, аллаирнская аристократка. Нужно было увидеть ответ, и она увидела.
Слишком много колец для Обделённой Сиэнли – кривит губы аристократка. И вот этого, серебряного с горным хрусталём, у неё точно не было – вторит ей офицер. Жрица молча смотрит на перстень. Псионическая настройка, но не на камне – на самом кольце. Тонко вплетена в серебро, прячется, растворяется в нём. И острая хрустальная звезда ярко вспыхивает, отвлекает, не даёт разглядеть. Ветер раздувает пламя – и хочется радостно открыться ему навстречу, позволить нести себя куда угодно. Но ветер холоден, и это отрезвляет. Пора уходить, ответ уже известен.
Рядом вспыхивает живой костёр, и Арета, проклиная кое-чью горячую и пустую голову, понимает, что возвращаться действительно пора. Иначе будет поздно. Рыжая жрица встряхнула за плечо Шаснэара, но он не отозвался. Шарил рукой по столу в поисках чего-то, затем медленно стал поднимать руку к лицу.
- Именем Матери-Огнеликой, услышь и вернись, - приказала Арета до того, как Шаснэар успел прокусить кожу на пальце. Юноша отшатнулся от свечи и бешеными глазами уставился на Арету.
- Что это было, Рыжая?
- Ветер раздувает пламя, - ответила жрица, - и оно становится пожаром. Зря ты полез в чужой ритуал. И хорошо, что не успел пролить кровь. Сиэнли попала под влияние какого-то сильного псионика. Очень сильного, мне с ним или с ней не справиться. Тебе – тем более. Но я знаю, кто может.
- Так вот почему она такая странная была! Только зачем ей ожерелье?
- Какое ожерелье?
Шаснэар побледнел, предчувствуя взбучку от командира:
- Наградное. Моё. То есть будущее моё. После того, как мы победим, матушка обещала… Сиэнли просила показать, ну я и… - Шаснэар замялся, как будто сам не понимая, что он говорит, - отдал.
- Что сделал? – спросила Арета, понимая, что накопленный гнев наконец прорвался. – Ты отдал ей высшую награду Империи, которая тебе только обещана? Ещё не заслужил, а уже отдаёшь кому попало? Ты в своём уме, Шаснэар?
- Она обещала помощь. Сказала, союзников не забудет. Ты же понимаешь, Арталоэн всё-таки Великая семья. У меня родственников среди Великих нет, так что сама понимаешь, покровительство лишним не будет…
- Шаснэар Сениар, - если бы Арета не начала говорить мысленно, она бы сейчас кричала, мешая ругательства на всех языках мира, - определись, кто ты: командир Рубежа-2 или придворный интриган? Через пять месяцев будет Штурм, и контрнаступление, которое тебе придётся сдерживать, а ты занят возвышением своей семьи. Целая планета за то, чтобы быть прихвостнем Сиэнли – не дорого, как считаешь?
Арета могла бы сказать, что она сама теперь – тоже член новопринятой Великой семьи. Но Лейтинн строго-настрого запретила разглашать тайну. Только после Штурма. Самое раннее – во время. Шаснэар провёл рукой по лицу, стирая невидимую паутину. Точно так же, как это делала Сиэнли, когда атаковала Арету и промахнулась. Но упрямство не давало ему просто так вынести те слова, которые он только что услышал.
- А ты сама кому служишь? – спросил он вслух.
- Своему Богу и Империи.
- В чьём облике? Особенно Империи?
- Считай, что напрямую, - Арета перевела взгляд на стол, наспех превращённый в алтарь. Где же она?
Археллин, которая выглядела чуть старше Ареты, а на самом деле была ровесницей её матери. Единственная из живущих, которая могла соткаться прямо из воздуха (а точнее – из камня-проводника) и присутствовать в двух местах одновременно, даже на разных планетах. Та, что сейчас правила страной от имени Императора. Лейтинн Холодная осень. Шаснэар стоял бледный, как полотно. Арета, успевшая привыкнуть к могуществу своей свекрови, коротко поклонилась.
- Я слышала разговор, - мысленный голос звучал глухо, потому что сама Лейтинн находилась сейчас на Террсе, - поэтому сейчас слушать будете вы. Я догадываюсь, чьё кольцо у Сиэнли. Я это проверю, и если я права, то это разговор Лунного круга, но не ваш. Сиэнли – только орудие. Не пытайтесь сами её найти или задержать. Про ожерелье никому не рассказывайте. Если заинтересуется наместница – ей скажете правду, но ровно столько, сколько она спросит. Будем считать, что я знаю обо всём от Интары, потому что ученик говорит учителю правду, и ничего не скрывает, да, Шаснэар?
Археллар кивнул. Арета не сомневалась, что Интара Лайто, её тётя и наставница Шаснэара, сейчас рядом с Лейтинн и тоже слышит разговор. Внутри Лунного круга не бывает секретов.
- А я должна сказать верховной? – спросила рыжая.
- Да, но когда вернёшься. Ничего срочного хозяйка «Полёта над небом» не пропустит. Всё, что в этой истории нужно сделать, берёт на себя Лунный круг. Вам ясно?
Арета и Шаснэар подтвердили, что ясно. Призрачный двойник Лейтинн растаял в воздухе. Арета убрала в карманы камень и игральные кости, пальцами погасила свечу – дань уважения и малая жертва Огнеликой, матери Ускользающего. Шаснэар смотрел в пол.
- Ты отстранишь меня от командования?
- Нет. Но у тебя появится ещё один заместитель, которому я буду доверять. А сейчас ты вместе со мной полетишь инспектировать орбитальные базы. У нас мало времени, на вашей планете оно постоянно куда-то уходит. Восемнадцать часов – как вы живёте с такими сутками?
- А о ком говорила Первая леди? – Шаснэар посчитал, что если Арета сменила тему, привычно жалуясь на короткие архелльские сутки - не зря вторую планету Империи называют Бешеным волчком – то можно последовать её примеру и тоже сменить тему.
- Помнишь состав Лунного круга перед Штурмом? Все четыре жрицы были разных рас. Луна Весенних Вод – квайннто, они к воде ближе всех, Луна Полуденного Пламени – изначальная, Луна Осеннего камня – археллин, а Луна Полуночного ветра – детсарри. И вот случился Первый штурм, Алистира, доброй дороги ей за Гранью, погибла, и Луной Пламени стала моя тётя Интара, вода и камень - Саленора и Лейтинн - остались. А у Отступницы (я знаю её по имени, но произносить не буду, так решил Круг) взыграла расовая детсаррийская солидарность, и однажды она просто исчезла. А теперь, получается, нашлась. В Круг её обратно не возьмут – она их предала, да и место уже занято, Солана ради Отступницы не подвинется. И бывшая Луна Ветра мстит. И кажется мне, что это только начало. Теперь ты это всё знаешь, и будешь делать то, что сказала Лейтинн – молчать. И никаких ритуалов на крови, если рядом с тобой нет более опытных жрецов, если тебе ещё дорог твой рассудок. Собирайся Шаснэар, мы летим работать.

@темы: Даль туманная, Творение, Ан Эрриан Террса!, Очередной большой проект, D12/Маленький мир, Отрывок

---

Про Звездец

Вот как-то незаметно уже четвёртый раз играли вчера "Звезду над крышей". Традиционно - завершающий (почти) показ самый лучший. С "Двоими на качелях" было так же. Мероприятие началось, как и полагается по названию, с феерического звездеца. Дело в том, что наш дивный театр живёт в подвальном кабинете ДК. Соответственно, чтобы зрители по дороге не потерялись, их нужно встречать у входа и провожать в наши копи Мории. Это обычно делают те, кто не задействован в спектакле. А вчера получилось так, что лишних людей в цивильном нет. И режиссёр приедет только к началу (вот такие мы большие, всё можем сами). В общем, получаем высочайшие инструкции - пусть зрителей встречают Судьбы. Прямо в балахонах. Все три. Я, как самый одетый и загримированный, пошёл в авангарде, пока мои сёстры-судьбинушки прихорашивались.
И вот, день вчерашний, в большом зале ДК и в коридоре рядом с ним какое-то мероприятие про закрытие учебного года и творческого сезона, куча детей с полным комплектом родителей и бабушек, визг, беготня, воспитательные меры, яркие костюмы. И у входа тело в чёрном балахоне с табличкой о том, что встречает людей на спектакль. Что интересно, дети уже через пару минут стали воспринимать меня как мебель и спокойно ходили мимо. Родители оглядывались и переживали за хрупкую детскую психику. Вахтёрша и худ.рук. ДК устроили истерику. Позвонили Насте, вопили в трубку, что на детском мероприятии стоит Смерть, и всех детей пугает. В итоге инструкции поменялись на "не беси дебилов, выйди в белом". А потом я нашёл, на кого свалить ответственность.

Про сам спектакль - фотками

Кино-театральное объединение "GoodWin'ы", спектакль "Звезда над крышей". Режиссёр - Настя Вареник.
Место - ДК им. Лобкова, фото - Виталий Проговоров.

Это главный герой. Он только что передумал вешаться.

Это внезапно забежавшая на чердак дева. "-Может, я твоё испытание?! - Скорее, наказание!"

Смотрят на Звезду. "Ни одна из них не похожа на другие..."

"Ты даже не знаешь, что у меня есть!"

"Я в детстве спрятался в шкафу". Главный герой рассказывает, как его занесло на этот чердак, а судьбы создают подобающую мрачную атмосферу.

"Я хочу, чтобы ты попробовал со мной это. Последний раз. Ты первый, а я последний".

А вот и злодеи. "Мы эту падлу со дна моря достанем"

"- А чем вы тогда тут занимались? - По-видимому, любовью."

"Ну чего ты к ней прилепился? Ты теперь мой, со мной пойдёшь".

Соблазнение продолжается.

Вторая недобровольная парочка наблюдает.

На той же крыше.

"Сердце твоё двулико,
Сверху оно набито мягкой травой,
А снизу каменное, каменное дно"

Наркоту готовят профессионалы. "Ссыплешь ведь!"

"Допрыгни, тогда дам!" Да, у него в руках шприц.

"Малыш тоже хочет вмазаться"

Злодеи залипли на звёзды. "А давай их ловить и продавать"

"Ты что творишь, псих! А если бы я свалился?!"

"Серое небо". Драка.

"Ты говоришь, звёзды нас простили? А я никому не прощаю".

"Хреновый человек, хреновый делец, хреновый мужик". Злодейские разборки и приземление с крыши в заботливые объятия Судеб.

"Я хочу поговорить со Звездой. Одна".

"Мы не ангелы, парень". Финал.

Вот такая история 16+. Будет видео, но оно ещё в процессе монтажа.

@темы: Звезды, Даль туманная, Лицедейство, Записки лунатика

---

Двенадцатигранник. Восьмая глава.

История восьмая. Et ne nos inducas in tentationem.

История восьмая. Et ne nos inducas in tentationem. И не введи нас во искушение.
Лиррна, орбитальная военная база №1, 18 астиар 1218г. Пять месяцев до Штурма.

Нельзя измениться, и быть неизменным смертельно,
И новое время открытой враждебностью дышит,
Но бремя свершений во имя единственной цели,
Но бремя свершений, но бремя свершений – выжить.

- И после этого мне говорят, что не нужно быстро разбирать оружие, нужно из него быстро стрелять! – Айрилат был в гневе и был готов швырнуть бластер через весь тир. Может, хоть так в мишень попадёт.
- Но хотя бы батарею менять научиться можно, - хихикнула юнга Аэни, светловолосая археллин, едва перешагнувшая порог совершеннолетия. И зачем её в таком возрасте понесло на войну? Думала она в это время о том, что стрелять Айрилат тоже не умеет. По крайней мере, сама Аэни в мишень попадала гораздо чаще.
- Зачем вообще личные бластеры на корабле? Или мы собрались бегать по Хабитату и отстреливать каждого кайдри?
Аэни фыркнула, но отвечать не стала. Эта самоуверенная девчонка его раздражала, как и всё, что происходило на «Белом пламени». Несколько сотен заносчивых и взбалмошных солдат и офицеров, до потери здравого смысла обожающих своего капитана. И если бы так выглядела только команда одного тяжёлого эсминца! Насколько Айрилат мог судить, во всём гарнизоне Лиррны, если не во всех вооружённых силах, царила подобная обстановка. Империя, которая никогда не воевала, ограничиваясь только пограничными войсками, удерживающими соседние страны от излишней жадности, стремительно превращается в милитаристское государство. Айрилат сделал всё, что было в его силах, чтобы этого не произошло, но не смог повлиять ровным счётом ни на что.
- Вы всё время смотрите только назад – как всё замечательно было в прошлом. Как вы так живёте?
- А вы видите только свои иллюзии, как глупая девчонка, которой показали конфету, - резко ответил Айрилат. Аэни даже как будто не обиделась, взлетела на барьер, у которого стояли стрелки, и уселась на него, подобрав под себя ноги и удерживая равновесие крыльями.
- У вас все вокруг глупые девчонки и ещё более глупые мальчишки, - девочка-юнга почти не глядя дважды выстрелила в мишень. Один – в единицу, второй мимо.
- Иногда мне кажется, что я последний здравомыслящий террсанни, - Айрилат не рискнул повторить фокус юнги. Во-первых, несолидно, а во-вторых, если стрелять так же, навскидку, он совершенно точно промахнётся. Аэни снова хмыкнула, и заговорила уже спокойнее:
- Айрилат, я же из добрых побуждений…
- Этель Айрилат, для начала. Я тебе в отцы гожусь, если не в дедушки. И мне не важно, как принято на военном флоте, я здесь ненадолго.
Он ожидал, что Аэни обидится. Фыркнет, как обычно, сверкнёт ярко-синими глазами, встопорщит перья и замолчит. И перестанет лезть в душу. Но она не перестала.
- Ну, этель Айрилат, пусть будет по-вашему. Я действительно хочу вам помочь. Вы всегда один, это неправильно, одиночество убивает. На корабле полно народу, а вы даже приятельских отношений ни с кем не допускаете. Даже здороваетесь через раз.
- Да, за шесть месяцев я ни с кем не подружился и не собираюсь. Вы думаете, мне важно, примет ли меня команда корабля?
- Да не в этом дело! Мне за вас страшно. Без ментальных связей с командой в бою погибнуть – как крыльями взмахнуть. И никто вытащить не сможет, это сразу за Грань и без вариантов.
Доля правды в её словах была. Ментальные связи помогают выжить, если случится получить рану. Важнее всего, конечно, сильные и крепкие, но и поверхностные приятельские тоже могут поддержать. Поэтому команда каждого военного корабля считает себя почти второй семьёй, у них принято поддерживать дружеские отношения даже с теми, кто перевёлся в резерв или на другой корабль. Но у Айрилата были свои причины не формировать ментальных связей, ни крепких, ни слабых. Незачем.
- Давайте договоримся так, юнга Аэни: мне нет дела до вас, а вам нет дела до меня. И до моего душевного состояния. И до моих отношений с кем бы то ни было, включая вашего распрекрасного капитана.
Об этом разговор у них тоже был. Аэни утверждала, что командор Артиэн чуть ли не лучший капитан в мире, даже лучше адмирала, и Айрилату обязательно нужно с ним подружиться. Жаль, нельзя дружить по приказу. И ненавидеть тоже.
Юнга сидела с обиженным видом – её благородный порыв опять не оценили. Айрилат сосредоточился и выдал серию из двенадцати выстрелов. На этот раз получилось лучше, чем обычно – все попали в мишень, четыре отметки во внутреннем круге, а одна из них почти в центре. И было бы ещё лучше, если бы Аэни не комментировала:
- Неплохо, - сказала она и, не меняя позы, выдала такую же серию. Семь в центр, остальные в пределах малого круга. – А капитан попадает двенадцать из двенадцати. Из любого положения.
- Да вы в него влюблены, - с удивлением заметил Айрилат. А мог бы и раньше догадаться, она про своего капитана думает не переставая и не всегда скрывая мысли.
- А это вас не касается!
Так вот чем, оказывается, её можно вывести из себя. Всего-то сказать правду.
- Думать надо тише. Только от вашей влюблённости толку никакого ни ему ни вам, если мы и полезем на абордаж, это вы будете на переднем краю, а он за спинами в безопасности, его спасать от смерти не придётся. А вот вас…
Аэни взлетела, зацепив его крылом по лицу. Как будто случайно, но явно нет.
- Вы… Я за вас переживала, а вы – мерзкий, упрямый, завистливый тип! И не смейте злословить про капитана, он во много раз благороднее вашей гнилой души!
Она выбежала, громко хлопнув дверью тира. Девчонка. Маленькая, глупая и безнадёжно влюблённая в своего капитана. На самом деле так лучше. Юнга пытается спасти его, но ничего не понимает. Айрилата не от чего спасать. Его единственная сильная ментальная связь оборвётся после Штурма, и он уйдёт за Грань. Так и должно быть. За дверью прозвучал отголосок мысленного разговора – кажется, Аэни жаловалась капитану на собственную нелёгкую судьбу.
Айрилат не ошибся – в тир вошёл командор Артиэн Лайто собственной персоной. Он закрыл дверь, неторопливо подошёл к огневому рубежу и встал на то же место, где только что стояла Аэни. Командор был довольно высок ростом, хоть и ниже Айрилата, гибок, как хлыст, иссиня-черноволос и очень опасен. Формально Айрилат считался его адъютантом.
- Вы стояли за дверью? – вместо приветствия спросил Айрилат.
- Нет, но я знал, где вы. Перестаньте издеваться над Аэни, ведите себя достойно.
- Да уж, достойнее некуда – быть адъютантом в моём возрасте.
- Вы далеко не старик, этель Айрилат. И вас никто не просил устраивать цирк в совете.
- Эту неудавшуюся дуэль мне будут припоминать до конца жизни?
- Конечно. Я прекрасно вижу, что становиться членом команды вы не желаете. И меня мало волнует, почему. Но держите свою желчь при себе. Как можете, так и держите, но не нужно провоцировать мою команду. У меня на борту двести восемнадцать террсанни, и не все из них настолько хорошо воспитаны, как Аэни.
- И как мне, по-вашему, держать их всех на расстоянии? Хоть бы кто-нибудь просто прошёл мимо, не пытаясь залезть мне в душу! Можно подумать, я единственный враг Императора!
- На моём корабле – да. И даже во всём лиррнском гарнизоне. По крайней мере, вы единственный, кто видит в этом повод для гордости.
- Вы очень похожи на свою сестру.
- Это должно быть оскорблением? Общее воспитание и общие принципы накладывают отпечаток, знаете ли. И ещё одно, о чём я должен вас предупредить – до Штурма у вас не будет такой возможности, но после войны… - командор повернул руку ладонью вверх, и на ней вспыхнул небольшой язычок пламени. Это была ещё не угроза, а очень лёгкий намёк на неё. - В общем, не смейте даже думать о том, чтобы попытаться привести в жизнь свою клятву. Арета и Сатериллин умеют за себя постоять, а если вдруг не смогут… - Огонь на его руке вспыхнул ярче. Артиэн был жрецом Огнеликой на военной службе, как это принято у Лайто, в бою он мог и не такое. Айрилату было не по себе находиться с ним в одном помещении.
- Кто рассказал вам о клятве? – Айрилат и сам знал ответ, это мог быть только один террсанни. Как мудро – загнать своего врага в ловушку невыполнимой клятвы, которую он сам же и дал.
- Она давно не секрет – почти полгода прошло всё-таки. Когда бросаетесь подобными заявлениями, не забывайте посмотреть, сколько вокруг посторонних. Вы ведь знаете, что у вас не хватит ни умения, ни решимости убить всех, кого вы поклялись?
- В том и дело, что понимаю. Послушайте, командор, если ещё и вы начнёте пытаться лечить мою душу, то это будет явный перебор.
- Я не буду вас лечить, кроме вас это никому не под силу. Вы боитесь, что если останетесь живы после Штурма, то невозможность выполнения клятвы станет вашим позором. И хотите умереть.
- Не хочу, но собираюсь, – незачем скрывать то, что уже не тайна. Айрилат сознательно сокращал свои шансы на выживание, если его последняя сильная ментальная связь оборвётся.
- Ну и зря, - вздохнул капитан, гася псионически созданное пламя на руке. – Хотя дело ваше. После окончания смены у вас будет увольнение на планету на двое местных суток. Будьте добры на это время избавить корабль от своего присутствия.
- Я могу идти?
- Можете. В распоряжение инструктора по физической подготовке. Ваша смена ещё не закончилась.
- Есть драить гальюн! – издевательски ответил Айрилат.
- Вы допроситесь, в самом деле будете драить, - капитан молча вышел, оставив своего номинального адъютанта наедине с учебным бластером и мишенью.

***

Нож не был метательным, но в мишень вошёл легко, точно рядом со своим более коротким собратом, обычно живущем в потайных ножнах. Мишень – новая, повешенная только вчера – висела на входной двери ровно на уровне лица, давая разрядку нервам и начисто отучая заходить без позволения и нарушать субординацию. На самом деле от невоспитанности гораздо лучше помогает замок с псионическим ключом, но мишень его отлично дополняет.
Дверь пнули снаружи, что должно было обозначать стук. Дверь и переборки адмиральской каюты были ментально изолированы, но и не видя пришедшего псионически, Эрлар знал, кто это. Мысленная команда разблокировала дверь, и командир лиррнского гарнизона, он же капитан «Белого пламени» вошёл в адмиральскую каюту на флагмане.
- Здравствуй, Артиэн. Ещё раз пнёшь дверь – я её открою и брошу нож.
- Спорим, что я успею уйти от удара?
- Поспорим вечером в спортзале. Можно даже без ограничений на псионику, ты мою дистанцию атаки знаешь.
Командор Артиэн присвистнул, удивившись неожиданному предложению размяться, и согласился. Среди всех командующих планетарными гарнизонами Огненного приграничья он был самым молодым, но именно его Эрлар видел следующим адмиралом сектора Археллы. Чем бы ни закончился Штурм и его последствия для Эрлара, он должен был позаботиться о том, чтобы оставить после себя приемника. И он был уверен, что увидев Огненного адмирала, добрые и не очень соседи ещё с благодарностью вспомнят Железного. Но это будет потом, пройдёт почти пять месяцев… Боги, как мало! Но сейчас не до этого.
- Ты вовремя, командор, - адмирал активировал голографическую трёхмерную карту приграничья. Далёкими глазами светились звёзды, планеты занимали то положение в пространстве, в которое они придут к моменту Штурма, висел в пустоте четырёхугольник Хабитата в окружении станций охранного периметра. Россыпью точек отметились корабли, прямоугольниками – орбитальные станции. – Что скажешь про это великолепие?
Артиэн взглянул на карту, но никаких дополнительных подсказок на ней не было.
- Антар строго на одной линии с Малхом. Позиция лучше некуда. А мы за светилом, и Восьмая станция мешается. Если наш гарнизон не выдвинется первым, то придём к остывшему пеплу.
- Пепла на всех хватит, не беспокойся. Ты мне лучше скажи, как бы ты атаковал. Не только с позиций лиррнского гарнизона.
Артиэн снова вгляделся в карту, прошёл среди трёхмерной модели будущего поля боя туда и обратно:
- Напрашивается такой вариант – основной удар идёт с Антара на Малх, Лиррна и Алдарон заходят с флангов через две пересадочные станции, и нам достаются Тесрин и Туран, а дополнительный гарнизон Илии успевает поддержать атаку там, где окажется нужно. Например, снизу, на Микш и Анус. Но именно этих действий от нас и ждут, так?
- Именно. Другие варианты?
Артиэн зажёг на ладони небольшой язык пламени и тут же погасил его:
- По аналогии с Первым штурмом – клещи. Но тут не Первый штурм - у нас позиция невыгодная, долго разгоняться будем, да и у Алдарона не очень. Пока мы дойдём, враг может контратаковать, пока не надоест. А кайдри не надоест.
- Кайдри тоже хотят жить, как ни странно. И никто не хочет Третий штурм, - адмирал встал из своего кресла, разминая крылья. - В одном ты прав – у нас не так много вариантов, как мы можем действовать, и каждый из них легко просчитать. Поэтому я планирую сделать вот что. Твоему гарнизону придётся выдвинуться первым, позиция у вас действительно невыгодная, затем Алдарон и Илиа, последним – Антар. Все корабли должны выдвинуться с таким расчётом, чтобы достигнуть Хабитата одновременно. Пусть враг думает, какую из двух самых очевидных тактик я собираюсь использовать. Или что я сошёл с ума и собираюсь атаковать всеми силами сразу. Догадываешься, что будет дальше?
- Перегруппировка на марше? В гиперпространстве? – предположил Артиэн.
- Да. Твоим орлам придётся слегка отстать, объединиться с гарнизоном Илии, а антарцы поделятся на две части. Большая присоединится к тебе, и поступит в твоё распоряжение. Меньшая – усилит гарнизон Алдарона, который я и так усилю всем, чем только можно. В общем, задача твоей группы – проболтаться в пространстве до моего сигнала. Гарнизон Алдарона пойдёт на прорыв. Но не на Малх, где их ждут, а на Тесрин. Там тоже будут ждать, но не настолько во всеоружии. Они отвлекут на себя внимание. Ну а дальше – я даю сигнал, а ты разносишь в звёздную пыль всё, что видишь перед собой. В ближайшие пару дней подумай, как именно ты это будешь делать, и доложи. Я буду вместе с гарнизоном Алдарона. Если вдруг что – ты принимаешь командование ударным флотом.
- Что? – Артиэн был готов ко всему, кроме последней фразы.
- Если флагманский корабль будет сбит, или меня убьют, или по любой другой причине я не смогу принимать участие в бою, командование ударным флотом принимаешь на себя ты. С повышением после Штурма. Лейтинн сегодня подписала рапорт.
- Вот мрак! В смысле, служу Империи.
Защищённый канал связи срабатывал строго по времени. Голографические изображения собеседников были схематичными, но очень точно следовали за малейшим движением. Антарский Сухофрукт (иногда его так называли даже в глаза, и он это позволял) появился первым. Он был пунктуален, сдержан и всегда серьёзен, один из тех высших офицеров, что постоянно в умеренной оппозиции к командованию и правительству, но именно тем и оказывают неоценимую услугу. Как всегда – одет по полной форме, со всеми нашивками и офицерскими кольцами, крылья держит строго за спиной. Зануда и педант с очень хитрым и живым умом. И постоянно поглядывает в сторону, как будто молчаливо спрашивая совета у кого-то, не попадающего в обзор камеры. Эрлар догадывался, у кого именно.
Второй – командир гарнизона Алдарона, он же командир ланкор. Боевой киборг, который и придумал для своего подразделения это название – стрелы. И он же первый вместо имени стал называться позывным – Стальной ветер. Вслед за ним эту мрачноватую традицию переняли все киборги-ланкор. Ветра они слушались беспрекословно, а он называл их своими младшими братьями и сёстрами. И именно он был капитаном корабля, на котором служила Сатериллин.
Илианец тоже был в чине командора, но несмотря на то, что был равен по званию всем присутствующим, кроме адмирала, ощущал себя младшим. Настолько сильно, что это чувствовалось даже на схематичном изображении. Он всё время переводил взгляд с одного собеседника на другого, как будто дожидался, что ему скажут, что делать. Эрлар знал его по временам своей службы в корпусе боевых псиоников – когда возникала необходимость думать и действовать быстро, этот щуплый и казалось бы неуверенный археллар превращался в хитрого и опасного стратега.
Темноволосый и гибкий Артиэн Лайто встал так, чтобы лучше попадать в фокус голокамеры. Он позже всех получил свою должность, когда предательство прежнего командующего лиррнским гарнизоном привело к большим жертвам. Но та история была засекречена. Артиэн сочетал в себе почти безошибочную интуицию и безрассудную смелость, а после того, как в Первом штурме потерял обоих братьев и дядю, он сумел так заморозить ненависть к врагу, что она жглась сильнее его огненных шаров. Ещё бы отучился от совершенно неподходящей будущему адмиралу привычки рисковать собственной головой к месту и не к месту… Хотя кто бы говорил.
Адмирал Эрлар включил вторую камеру, появляясь на экранах всех своих собеседников, показывая, что несколько секунд на молчаливый обмен взглядами истекли, началось совещание. Почти синхронный воинский салют – четыре командора приветствуют своего адмирала.
- Вольно, господа офицеры.
Он начал с того, что представил соратникам Артиэна как своего преемника. Утверждённого хранительницей престола от имени Императора. Снова пять воинских салютов. Насмешливо щурит глаза Стальной ветер – он явился на совещание без шлема, редкий случай. Улыбается илианец. Косится в сторону Сухофрукт, как будто сверяется с картой.
– А теперь о делах, - как ни в чём не бывало продолжает адмирал. - Подробные отчёты я от вас уже получил и ознакомился, так что полностью пересказывать положение дел не нужно. Меня волнует то, что в них не вошло. Недавние происшествия, мелкие детали, общее настроение в гарнизонах, личное мнение, о неприятностях в первую очередь. И раз мы начали с Лиррны, ей и продолжим. Артиэн, что с пушкой?
Адмирал знал ответ на этот вопрос. Но нужно, чтобы узнали другие. Малая станция 803-105С, она же Указующий перст, а по неофициальному названию – совсем другая часть тела, только солдатская молва не могла сойтись во мнениях, чья именно. Большая пушка на орбите самой далёкой от местного солнца планеты в системе Лиррны. Самый надёжный замок на границе с конфедерацией Робомиров. Три года назад (уже больше) предыдущий командующий лиррнским гарнизоном додумался её продать робомирцам. Это стоило ему жизни, но пользы от трибунала и казни уже не было никакой. Судя по тому, что пушка до сих пор не стреляет, часть её деталей нашлась в Хабитате, тем более, что кайдрийский корабль рядом был. Артиэн получив вместе с новой должностью огромные долги лиррнского гарнизона, тем не менее, вывел из ангара резервный аппарат, чуть уступавший оригиналу по характеристикам. О модернизации тогда речи не шло. Зато идёт сейчас. Артиэн снова зажёг на руке небольшой огонёк:
- С Пальцем всё хорошо, пока он на орбите. Но двигатели у него так себе, рассчитаны только на коррекцию орбиты, а не на переход до Хабитата. Модернизацию только начали, по предварительным оценкам займёт года два. Я бы сказал, что пусть лучше эта пушка нам спину прикроет.
- Хорошо. Точнее, плохо, конечно, - согласился адмирал. Указующий перст не был мобилен. Он создавался как оружие против блуждающей космической станции, которая периодически громит робомирские планеты и иногда заглядывает в гости к соседям. Террсаннскую территорию она обходила стороной, но желающие нарушить границу находились всегда, и их ждал очень неприятный сюрприз. Жаль, привести этот сюрприз кайдри не получится. – С Лиррной понятно. Алдарон?
Стальной ветер ответил без промедления:
- Нам бы тоже не помешала лиррнская пушка. А то мне не нравится, что ты уводишь из системы все тяжёлые корабли, и мы поворачиваемся к Орхату голым… Алдароном.
- Не совсем голым, - адмирал пропустил мимо ушей нарочито грубый тон старого друга, - орбитальный патруль у вас остаётся, губернатор обещал его усилить из личного резерва. Или он этого не сделал?
- Сделал, но если Орхат всерьёз решится напасть, этот гарнизон даже красиво умереть не сможет.
- Это да, - согласился адмирал, - но ты же не первый год на Алдароне служишь. Если они нападут, то нужен будет весь твой гарнизон, хоть на войну не уходи. Но орхи не робомирцы, напролом ничего не делают, они будут осторожничать и ждать до последнего. И не рискнут действовать до конца Штурма.
- Не рискнут. Но ты тоже знаешь, насколько им важна эта планета. Тут для них идеальный климат, почти сплошные субтропики до самых Полярных кругов. Я боюсь, что ради такого они рискнут.
- Тогда и нам придётся рискнуть, - адмирал встретился глазами с командиром ланкор. - Мы можем либо защищаться от орхов, либо воевать с кайдри. И синекровые от нас никуда не денутся.
- Это точно, мрак их поглоти. Ладно, считай, что убедил, - Стальной ветер коротко кивнул, показывая, что свою часть разговора закончил.
- Вот и буду считать. Антар, что скажете?
Сухофрукт переступил с пятки на носок, опять нервно оглянулся куда-то рядом с собой:
- В моём гарнизоне появилась мода на излишнюю самонадеянность. Слишком много желающих закидать кайдри перьями, как будто Первого штурма совсем не было. Даже ветеранам приходится напоминать, что не на прогулку идём. Зато наземные службы работают идеально, кое-кто заслужил наградные кольца. Но это после Штурма, по результатам.
- Догадываюсь, откуда у вас избыток воодушевления. Антар будет на одной прямой с Хабитатом, идеальная траектория для удара. В кое-то веки не вся слава достанется лиррнскому гарнизону. Но я думаю, вы и без меня знаете, как с этим бороться - проведите масштабные учения, задействуйте весь гарнизон. И ставьте задачи посложнее. А с награждением – предоставьте мне списки в ближайшее время. Если появятся изменения, сообщите. Только в этот раз вашему гарнизону придётся разделиться. К концу совещания жду список кораблей, которые пойдут на соединение с гарнизоном Алдарона. Самых самонадеянных придержите, пусть пойдут вместе с лиррнцами.
Сухофрукт приложил левую руку к груди, покосился в сторону, и развернулся к своему комму. Спиной к камере. Илианец рассказал про очередной скандал с хозяином рудников – его имя уже всплывало в отчётах незадолго до Первого штурма. Упрямый, видимо, делец, хочет заработать на войне. Его право, лишь бы не в ущерб государству.
- Если слишком зарвётся, дай по шее, - резюмировал адмирал, зная, что илианец поймёт его правильно. – И напоследок о приятном. Пора составлять график отпусков. Сейчас пять месяцев до Штурма. Месяц на составление и согласование, ну и за месяц до штурма, девятого эллорин, все должны вернуться в распоряжение. Остаётся три месяца. За это время каждый солдат должен побывать дома, но чтобы при этом никаких дырок в дежурствах – круглосуточную боеготовность на кораблях никто не отменял. Графики отпусков будут составлять капитаны кораблей и утверждать у вас. Продолжительность устанавливаете сами, с учётом времени на дорогу до планеты, не всем добираться близко. Ну и кое-какие исключения из общего графика будут.
- У меня такое исключение уже демонстративно отказывается, - недовольно подумал Артиэн.
- Айрилат? Ну и мрак с ним, пусть сидит на базе, если ему так хочется. Ты лучше юнге своей мелкой пару дней добавь. Она ведь местная?
- Местная, - согласился Артиэн. Он очень старался думать об Аэни как об обычной девочке-юнге. Одной из многих. Не получалось. Точно также, как у него самого мысли всё время возвращаются на Алдарон. Пусть твоя клятва хранит тебя, рыжая Лин. Словно подслушав его мысли, хотя на таком расстоянии это невозможно, Стальной ветер спросил:
- Ну и когда мне отпускать первого пилота?
- Тогда, когда она напишет рапорт. Лично я, как самое капризное исключение, пойду в отпуск девятого эллорин, после всех. На четыре дня плюс дорога до Террсы. Если Сатериллин захочет тоже… Будет ещё одни исключением.
- А меня ты тоже посчитал? – голос был негромким и насмешливым, но сразу же привлёк внимание. Пять офицеров вытянулись в струнку, отдавая воинский салют. Адмирал и командоры – перед Императором в лейтенантской форме. Эрлар был прав – вот чьё присутствие заставляло Сухофрукта постоянно смотреть в сторону. Государь жестом велел – вольно.
- Посчитал, конечно, - улыбка сводила губы. А когда-то была искренней, - ты по общему расписанию или по государевому?
- А что ты посоветуешь? В столице пока ничего срочного, Лейтинн прекрасно справляется.
«Конечно, справляется, - подумал Эрлар, - ты ведь можешь править страной, находясь где угодно. Присутствие в столице – формальность, не позволяющая начаться дележу власти за твоей спиной. А Лейтинн умеет прикрывать спины».
- Я бы посоветовал лететь в столицу после ближайших учений. И надолго. Может быть, вернуться только вместе со мной или ещё позже, перед самым Штурмом. Заодно и лишнюю самоуверенность антарцев с собой увезёшь и по дороге выбросишь. Но ты единственный во всём ударном флоте, кому я не имею права приказывать.
- В большинстве случаев имеешь, как любому другому лейтенанту. И если бы у меня было готовое решение, я не спрашивал бы у тебя, а делал то, что считаю нужным, - государь смотрел холодно, как и всегда при посторонних. Понять, что он думает и чувствует на самом деле, было невозможно. – Но я с тобой согласен, всё же не подобает так надолго оставлять Сердце мира. С Лартеном я сам поговорю. Ладно, считайте, что меня здесь не было.
Шагнул в сторону, и узкий конус обзора голокамеры снова показывает спину Сухофрукта. Слишком ты великий для лейтенантской формы, государь Миротворец. А другое, менее явное значение твоего имени, ты ненавидишь. Эрлар поймал себя на том, что перестал называть Императора братом. Тот разговор после совета отдалил их друг от друга. Надолго. Навсегда. До конца войны.
А о своей сестре по крови, попавшей в плен в Первом штурме, он старался не думать. Так ей будет безопаснее, цвет крыльев и второе имя и без того создадут ей дурную репутацию в Хабитате.

@темы: Даль туманная, Творение, Ан Эрриан Террса!, Очередной большой проект, D12/Маленький мир, Отрывок

---

Двенадцатигранник. Седьмая глава.

История седьмая. Fiat voluntas tua.

История седьмая. Fiat voluntas tua. *Да будет воля твоя*
Антар, орбитальная военная база №2, 13 астиар 1218г, пять месяцев до Штурма.

Одинокое сердце замерзает до звона,
По крупице осыплется – что же останется?
Одинокое сердце, ледяная корона,
Что венчала тебя, теперь брошена, катится.

- Догоняй! – снежная крупа весело обсыпает его с головы до ног, и он с притворным гневом бросается в погоню за весёлой лыжницей, несущейся с горы. Но Лартен не успевает её догнать, даже помогая себе крыльями – Арета съезжала с более высокой точки и набрала приличную скорость. А взлетать со склона, да ещё с лыжами на ногах, неудобно. Рыжеволосая жрица завершает спуск красивым виражом и машет ему рукой. И несмотря на то, что Лартен несётся ей навстречу, её силуэт всё больше отдаляется.
- Стой, Рыжая! – радость бешеного спуска ещё не развеялась, но страх уже тихо вкрадывался в сердце. А расстояние между ними вопреки всем законам физики всё больше увеличивается. – Ты куда? Не исчезай!
В ответ – затихающий переливчатый смех, а затем медленно наползает тишина и холод. Белая ослепляющая муть, в которой нет звёзд – Лартен боялся этого образа, но регулярно видел его во сне. Арета исчезла куда-то, как будто и не существовала в его жизни рыжая прекрасная жрица Ускользающего.
Младший наследник террсаннского престола открыл глаза. Это был сон. Он лежал на койке в капитанской каюте «Мести», вокруг царствовал его вечный спутник – беспорядок, табло часов показывало, что до подъёма еще целый час, а кондиционер, включённый на полную мощность, старательно шумел, нагоняя холод. В следующий раз не нужно его так сильно включать, пусть приснится тёплое аллаирнское лето. Например то, когда Арета только выписалась из госпиталя, и они гуляли по городу, потому что тогда у обоих было на это время. А сейчас в столице тоже лето, но…
Лартен задумчиво потеребил новенький серебряный браслет с гравировкой. Вот уже три месяца, как он женат. И радости от этого почему-то нет. Как в сегодняшнем сне, они стали не ближе, а словно дальше друг от друга. У него был корабль, у неё – целый Последний рубеж, они виделись хорошо если раз в два или три месяца, поскольку оба находились на разных планетах. Последний раз он был на Террсе на собственной свадьбе, весной, в месяце лиеннар. Или шаснар. Даже дату не запомнил, позорище такое. Потому что на следующий же день снова вернулся в гарнизон Антара. Капитан нужен на своём корабле. Вот так и получилось, что никаких изменений в своей жизни после свадьбы Лартен не заметил. И только серебряный браслет напоминал ему, что всё могло быть лучше.
Браслет – знак обязательства. Но кому, скажите на милость, пришла в голову идея сделать обязательством любовь?! Они произносили клятвы, что будут всегда вместе, до конца дней своих. Но как можно поклясться в том, что будешь любить? И дело не в том, что любовь может погаснуть, в конце концов, какие могут быть планы на отдалённое будущие у двух офицеров во время войны. Как вообще можно смешивать такие разные понятия. Любовь не может быть обязательством, все обеты её губят и превращают в цепь, которая однажды утянет на дно обоих. Он любил Арету, и был совершенно точно уверен, что и она любит его. Но как можно быть обязанным любить?
В коридоре обозначилось чьё-то присутствие. «Нечего бродить по ночам», - подумал Лартен, прислушиваясь к образу, чтобы понять, кому же приспичило встать с утра пораньше. Но это был не один из членов экипажа лёгкого эсминца «Месть». Дверь без стука открылась, а затем также быстро закрылась за вошедшим. Песчаного цвета форма, шлем для псионического подключения к аппаратуре связи, и лейтенантские нашивки скрывали его внешность, но Лартен точно не мог не узнать собственного отца. Император коротко взглянул на ещё не заправленную койку и спокойно сел на один из стульев.
- Утро доброе. Я решил, что раз ты занимаешься самокопанием, то у тебя есть время, - он снял шлем и улыбнулся только взглядом. Наследник пробурчал «доброе утро», с трудом сдерживая зевок. Добрым оно явно не было и быть не желало. Лартен снова потеребил браслет. Эта привычка завелась у него сразу же, как только он им обзавёлся.
- Ты как будто хочешь его снять, - заметил Император. Его собственный обручальный браслет давно уже не был новым, но каким-то образом гравировка с буквой «Л» продолжала сиять.
- Я не знаю, - честно ответил Лартен, - Ты так прижал меня к стенке и заставил жениться, что я даже не понял, нужно ли это мне.
Отец в ответ невесело усмехнулся. Последнее время застать его в хорошем настроении было невозможно.
- Во-первых, не одного тебя, а вас обоих. Во-вторых, не прижал, а спросил, настолько ли у вас всё серьёзно. И мне показалось, или вы с Аретой оба ответили «да»?
- Тебе попробуй возрази!
- Лартен, ты не только мой сын, но и мой наследник. Младший, но может оказаться так, что именно ты станешь следующим Императором. Поэтому ты можешь и даже должен возражать мне, если не согласен. Тем более в том, что касается лично тебя.
- А я не знаю даже того, согласен я или нет. Я младший наследник, но я ничего не решаю. Я плыву по течению, и не могу ни выплыть, ни взлететь. Как я могу быть Императором, если сам не понимаю, что делаю?
Отец вздохнул. Лартен уловил обрывок его памяти, нечаянно или специально оказавшийся на поверхности. Точно такая же захлёстывающая покорность перед обстоятельствами. И отзвук чьего-то холодного голоса, произносящего: «Мне нужен именно ты именно на этом месте. Но если откажешься – я легко найду тебе замену». Такими воспоминаниями не делятся случайно даже с близкими.
- И ты легко найдёшь мне замену? – Лартен поднял глаза. Чей же это был голос, казалось бы знакомый, но такой чужой?
- Смотря в чём. Других детей, кроме тебя и Мелнэ, у меня нет и быть не может. Нас всего двое в каждом поколении – брат и сестра, и даже Лейтинн не смогла ничего сделать с этой семейной особенностью. Потому что это не проклятие, а нечто другое.
- Но как наследник я тебя не устраиваю, - перебил Лартен. Раз отец говорит, что ему можно и нужно возражать, то пусть пожинает плоды.
- Я считаю, что следующей Императрицей должна быть Мелнэ. Но система престолонаследия с двумя наследниками на всякий случай сложилась не зря. С твоей сестрой этот «всякий случай» может случиться в любой момент. И со мной тоже. Поэтому твоя должность младшего наследника не формальная, а вполне настоящая. Ты имеешь все шансы оказаться на моём месте, и никакого времени на подготовку не будет.
- Я не выбирал, на чьём месте оказаться. И в том, что Первый штурм основательно проредил ряды Великих семей, я тоже не виноват. Я тогда делал всё, что мог. И больше. И если бы не Арета со своим ментальным щитом и Слепящее пламя с пинками, был бы я безвестным трупом.
- Хвала богам, ты им не стал. Но в том, что не выбирал, где и как тебе быть, ты ошибаешься. Но речь не о том, в чём ты ошибся раньше, сейчас важнее то, что делать дальше. Мы все можем погибнуть, а ещё одна война за власть точно будет лишней. После Штурма Великих семей станет чуть больше.
«Если откажешься ты, то справится она», - снова откликнулись отрывки памяти, которыми отец сегодня не ко времени делился. Лартен был божеством на четверть, и мог довольно глубоко проникать в память окружающих без позволения. За редкими исключениями, одним из которых была Арета.
- Кого ты сегодня так упорно вспоминаешь? – спросил он вслух. – Да ещё в таком контексте…
- Когда-то я довольно успешно бегал от трона. Бесконечно я этого делать не мог, и однажды государыня Инес поставила меня перед фактом, что я буду её старшим наследником. Как посла на Шадарионе она меня отзывала и назначать в любое другое государство отказывалась. А чтобы меня добить, государыня пригрозила принять в семью Лейтинн и провозгласить наследницей именно её. Я стал бы неприкаянным знатным альфонсом вроде Сиэнли Арталоэн.
- Но ведь она добилась своего. Ты Император, и мама принята в нашу семью.
- Да, но она почти сразу приняла высшее посвящение и закрыла себе дорогу к трону. Твоя мать никогда и никому не позволяла собой манипулировать. А я выторговал себе ещё шесть лет посольской работы, чтобы не казалось, будто я сбежал после той истории на корабле. Но беда в том, что у тебя нет этих шести лет. Максимум – пять месяцев до Штурма, а если у тех, кто желает моей смерти, не хватит терпения, то и меньше. Я бы и рад дать тебе полную свободу выбора, но сейчас я этого сделать не могу. Мне нужны были кровные узы с Лайто, чтобы ввести их в наш закрытый круг.
Лартен не выдержал, и несмотря на серьёзность момента начал громко смеяться вслух. Привычка всегда и во всём искать соответствия и параллели давала себя знать:
- Пап, а ты знаешь, что после Штурма Арета получит высшее посвящение? Всё повторяется дважды, ты не находишь? Ты сейчас разыгрываешь ту же драму, только в роли бабушки Инес.
Отец усмехнулся жёстко и незнакомо, с едва заметной горечью. Он сам из подобной ситуации сумел выйти достойно, сделав то, что от него требовалось, но на своих условиях. У Лартена такой возможности нет. И если он окажется слаб – а он обязательно окажется слаб – его заменит Арета. Она следующая после него в очереди на трон. Всё в интересах государства, даже любовь. Но как в таких условиях любовь может остаться искренней?
- Я не хочу быть обязанным любить, - тихо сказал Лартен.
- А те четыре года, что вы встречались, это было не всерьёз? Я ещё понимаю, если бы я требовал от тебя династического брака с полузнакомой девушкой, к которой ты ничего не испытываешь, но не ты ли говорил, что любишь Арету и жить без неё не можешь?
- Не могу. И с ней не могу. Её сердце горит, а моё – обжигается. Ты пробовал обнять солнце?
- Я всю жизнь любил полубогиню. И буду любить до последнего костра и после него. Не потому, что обещал, а потому, что для меня быть с ней – естественно, как дыхание. Она единственная, кем я не посмею пожертвовать даже во благо Империи. Но я не буду давать тебе советов, что делать с твоим сердцем – это то, в чём тебе совершенно точно нужно разобраться без моей помощи. Я скажу тебе только одно – не требуй от неё принадлежать тебе безраздельно. И сам не пытайся.
Император бросил беглый взгляд на часы. Они проговорили всего минут десять – вслух беседа заняла бы больше времени.
- Скоро заступать на смену, - отец всё-таки не удержался и потёр руками виски, - На самом деле всё, что я тебе только что сказал, ты можешь пропустить мимо ушей. А через пять месяцев перекроить мир по своему усмотрению – возможно, от этого он станет лучше.
Он почти захлопнул за собой дверь каюты, когда Лартен не удержался и задал вопрос, давно тревоживший его:
- Зачем тебе воевать самому? Тебе ведь достаточно только отдать приказ.
- Затем, что я неплохой связист. Не могу сказать, что меня радует роль главной мишени на поле боя, но с тобой я ей не поделюсь.
Отец ушёл, захлопнув дверь и экранировав своё присутствие одним из многочисленных гаджетов, встроенных в украшения. Через полчаса на кораблях Второй базы Антарского военного гарнизона прозвучит подъём для очередной боевой смены. Дежурство здесь круглосуточное, по законам военного времени.
Лартен расчесал длинные светлые волосы и собрал их в хвост – так удобнее. Кулинарный автомат в углу каюты едва слышно зажужжал, генерируя завтрак. Лартен мельком подумал о том, что когда он будет в увольнении на планете, нужно будет купить натурального молока. Всё остальное можно синтезировать, и даже без потери вкуса, но только не молоко. Из так и не разобранной сумки, с которой он летал домой, выглядывал угол голофото. Снимок был сделан ещё до Первого штурма на Лэнте – космической станции, где проходит окончательную доработку младшая раса, созданная для жизни на безатмосферных планетах. На конференции, посвящённой особенностям физиологии и психологии младших, он познакомился с Аретой. Тогда ещё Лартен понятия не имел, к чему это приведёт. И младшим наследником он тогда не был – это место было свободно. Сёстры Лайто улыбались со снимка: Арета – весело и открыто, глядя в объектив, Сатериллин – чуть настороженно, ненавязчиво контролируя пространство за спиной сестры. Последний кадр мирной жизни…
Они всегда вместе, даже если на разных планетах. Вместе молятся, вместе выполняют рабочие поручения, вместе попадают в передряги и вместе же из них выходят. Кто-то когда-то говорил ему, что и любить близнецы тоже могут вместе. Значит ли это, что Арета с ним потому, что в сердце адмирала нашлось место только для её сестры? Это были мысли, от которых он сам становился себе неприятен. Неужели всё, что может Лартен Аэнэтар – это плыть по течению и довольствоваться милостью с чужого плеча?
- Твоё сердце горит, а моё – обжигается, - снова повторил он. – У тебя есть твой Бог и Последний рубеж, им ты можешь принадлежать без остатка, а мне – нет. И мне нужно стать таким же. Возможно, когда у меня был выбор, мне действительно не стоило принимать семейное имя. Потому что именно тогда я сам лишил себя свободы. Я хочу нарисовать твой портрет. Без регалий и усталого жёсткого взгляда, который ты получила вместе с ними. Мне больно видеть тебя такой, потому что ты - рыжая, яркая и беззаботная. Возможно, ты мне приснилась?
А тогда казалось – мы были правы… Мало кто знал, что именно Лартен написал эту песню.
***
Саэна ол’Риллиан, старший интендант Антарского гарнизона, инспектировала корабли Второй базы. Выборка была совершенно случайна – чтобы никто не успел подготовиться к её приходу и навести показной порядок. Её интересовало реальное положение дел со снабжением. Военный флот должен быть готов не к проверке, а к врагам, а они о своём приходе не предупреждают, - это любимое выражение адмирала, любившего заявляться с ревизией внезапно, Саэна за время работы успела понять и прочувствовать. «Восходящую звезду» в свой список она добавила специально. Когда-то она служила в десантной группе этого корабля. Ей пришлось уйти в отдел снабжения, и за короткое время службы она продвинулась на нынешнюю свою должность. Потому что иначе она лишилась бы цели в жизни, а ей достаточно того, что она уже потеряла способность летать и любить.
Я дойду хоть до самого адмирала, хоть до Императора, но останусь в войсках, сказала она тогда. И дошла. Это было ровно через год после Штурма. Столица мира очаровала бы уже бывшую десантницу, не будь она так погружена в себя. В бою она потеряла крылья. Нет, физически они никуда не делись, и их подвижность почти восстановилась, но о том, чтобы развернуть их псионически и взлететь, речи не шло. Чтобы вылечиться, нужны годы, постепенно наращивающие интенсивность физические и ментальные тренировки, а главное – несколько лет спокойной жизни. Но Саэна ол’Риллиан не хотела покоя. Её стихией была война. Слова врача о том, что летать она не сможет, были приговором, но любой приговор можно обжаловать.
И вот нелетающая археллин в военной форме, с сумкой через плечо, опирающаяся на трость, шла по узкой и извилистой улице Солнечного сияния. Идти пешком для того, кто привык летать, тяжело, но своего кара у неё не было, а общественный транспорт заезжал в Первый камень очень недалеко. Поэтому она шла, мысленным импульсом блокируя боль в спине, всё ещё не восстановившейся после ранения. В Главном военном управлении её отказались оставить на службе, но она продолжала верить, что потеряно не всё.
Особняк Синяя роза был огромен и пуст. Он мог бы казаться живым, будь в нём больше обитателей. Но сейчас Саэну встретила тишина просторной, но необитаемой прихожей. Молодую изначальную она приняла за секретаря адмирала. Она представилась Сатериллин, и разговор с ней в рабочем кабинете на первом этаже был очень долгим. Изначальная подробно просматривала её медицинские документы, периодически прерывая разговор для того, чтобы сосредоточиться на мысленном диалоге с кем-то ещё. Она тоже была ветераном Штурма, только более удачливым – здоровым.
Вопрос, где же в это время сам хозяин дома, прозвучал сам собой. Сатериллин на мгновение замялась, и Саэна смогла заметить, каким тяжёлым, почти физически ощутимым отчаянием пропитан особняк. Он был пуст, потому что отражал состояние своего хозяина. «Даже сильным иногда нужно время на слабость. Вы видели, сколько белых свечей горит на окнах?», - тихо сказала Сатериллин. Свечей Саэна ещё не видела, но догадывалась, что в годовщину Штурма поминальных огней будет много. Но неужели даже адмирал способен на то, чтобы запереться у себя в доме, отгородившись от мира такой невозмутимой на вид помощницей? Неужели Саэна здесь зря?
На что она надеялась? Наверное, на чудо, которое в тот раз решило принять обличие одной короткой фразы – как вы смотрите на перевод в группу обеспечения? А до этого Сатериллин внезапно предложила остаться на обед и подняться на второй этаж в столовую. Саэна имела мало представления о жизни в особняках, но Сатериллин объяснила, опуская многочисленные условности, что обычно первый этаж – для работы и грандиозных празднеств, второй – для семейных встреч и близких друзей, а третий – личная хозяйская территория. Хотя что-то подсказывало Саэне, что как раз на третий этаж Синей розы Сатериллин поднималась не раз.
Адмирал всё-таки спустился в столовую, сдержанный, хоть и угрюмый. Саэне было стыдно, что она видит его таким. Но он не желал говорить о своём состоянии. Документы, которые принесла с собой Саэна, он смотреть не стал – всё, что хотел знать, он уже заранее мысленно спросил у Сатериллин. Его интересовало только одно – понимает ли Саэна, что на боевом корабле ей больше не место. Для неё есть только один приемлемый вариант остаться на службе – наземная группа обеспечения. Не воевать, но работать ради того, чтобы воевали другие. Переподготовка бесплатная по государственной программе – таких курсов сейчас довольно много. Ей оставалось только согласиться, что она и сделала, и теперь стала тем, кто она есть.
Челнок пристыковался, Саэна отстегнула ремень и плавно встала со своего места, находя трость. Рейтан, её секретарь, поспешно сдёрнул с головы шлем виртуальной реальности, в котором весь полёт смотрел голофильм, и догнал Саэну в створе шлюза. Видимо, фильм был редкостно захватывающим – Рейтан после него молчал целую минуту. Зато пока они шли по коридору, секретаря прорвало:
- Этелин Саэна, вы должны это видеть! Зачем нам «Звезда», у них же претензий нет? Такого не бывает, но красиво же - главная героиня расшвыривает кайдри ментальными ударами, зараза, шлем на размер больше, а ещё у неё крылья золотые, мой любимый цвет, у нас на Второй ещё четыре корабля, напарник в неё влюблён, подрался с командиром, сидит на гауптвахте, а дальше я не досмотрел, вы не знаете, что там будет? Кстати, вы в курсе, что там, говорят, приведение завелось?
- Где? – резко остановилась Саэна, вычленив из трёх потоков разговора только последнюю мысль.
- На «Восходящей звезде»! Неупокоенный дух погибшего связиста бродит по кораблю и не даёт спать на дежурстве, смотрит укоризненно…
- Это он правильно не даёт, одобряю, - Саэна прервала очередной намечающийся монолог. Скорость, с которой квайннто обрабатывают огромные объёмы информации, находит своё отражение в их речи – в молодости они говорят много и сразу в несколько потоков вслух и мысленно. Только с возрастом они учатся соизмерять свою речь и восприятие окружающих. Рейтан был довольно молод, поэтому болтал без умолку. В его голове уживалась и рабочая информация, и только что просмотренный фильм и свежие или не очень сплетни, при этом что-то забыть он, казалось, был неспособен. Сейчас его мыслями полностью владела история о корабельном призраке, и он начал рассказывать её вслух.
- Он на «Звезде» служил столько, сколько не живут, а в Первом штурме погиб ужасной смертью, хотя что он делал в бою, он же связист, его дело – в корабле сидеть, и вот теперь он бродит и поддерживает дисциплину, говорят, один матрос с ним даже разговаривал, выпить предлагал, а он на службе не пьёт, пить нельзя а бродить можно!
Саэна была готова снова пропустить эту историю мимо ушей, как и большинство сплетен, если бы не совпадение деталей. О призраке она ничего не слышала, но вот его прижизненная ипостась… Нарион был лейтенантом службы связи и служил на «Восходящей звезде». До Первого штурма. А ещё он был мужем Саэны, и она совершенно точно знала, что он делал на поле боя – спасал её пустую голову.
Рейтан продолжал что-то рассказывать, но Саэна по-прежнему слушала его рассеянно. Идти было недалеко – пилот пристыковался к эстакаде рядом со «Звездой». После Штурма Саэна не могла летать, и ходила только с тростью, поэтому очень ценила подобную заботу от своей команды. Рейтан, не отрываясь от болтовни, успел вызвать капитана корабля и сообщить о прибытии старшего интенданта. Она предупредила, что сопровождения не надо, до мостика доберётся сама. На самом деле Саэне просто было нужно увидеть свою прежнюю команду. Чтобы чувствовать, что всё было не зря. И увидеть призрака, если он действительно существует.
- А зачем, вас же должен встретить дежурный офицер, - начал секретарь, и нелетающая археллин спохватилась, что ничего ему не рассказывала за всё время работы, иначе он бы не стал тревожить её раны историей о призраке. Но он и сам всё понял, когда увидел, как окликают её встречающиеся в коридоре офицеры, поздравляют с новыми нашивками на форме. И только про здоровье не спрашивают, жить хотят. На какой-то момент Саэна снова почувствовала себя дома. Команда корабля – почти семья, особенно по количеству проведённого с ними времени.
- Честь отдавать надо, лейтенант, - почти весело окликнула она идущего по коридору в сторону рубки связи офицера, приняв его за своего бывшего товарища по десантной группе. Вот уж кто был отчаянным бойцом, и если бы тогда он оказался рядом… Но офицер обернулся, и Саэна увидела, как ошиблась – изначальный действительно был лейтенантом, но на этом его сходство в Лоссом заканчивалось.
- Надо так надо, госпожа майор, - насмешливо отозвался лейтенант, прижимая к груди сложенную в кулак левую руку. Он был немолод, хотя и в хорошей форме, а лицо казалось смутно знакомым. Рейтан, вежливо отстающий от неё на два шага, издал неясное мысленное восклицание. С чего это он? Вроде бы на призрака незнакомый лейтенант похож меньше всего. Но вёл себя слишком уж расковано для простого младшего офицера. Где же она его видела? Ситуация была глупая, но поправимая.
- Я обозналась. Вольно, лейтенант, идите по своим делам, - всё-таки лучше бы она встретила Лосса.
- Этелин Саэна, вы что его не узнали? – квайннто был так потрясён, что смог задать вопрос только сейчас. Краем глаза Саэна заметила, как Рейтан отвешивает глубочайший поклон, а её собеседник недовольно отмахивается:
- Только я почувствовал себя лет на триста моложе…
И всё-таки было заметно, что именно к такому почтительному обращению он и привык. Саэна наконец поняла, где она видела этого изначального. Это она должна ему честь отдавать, а не наоборот. А ведь думала, что слухи врут. И обстановка на корабле почти не изменилась.
- Прошу прощения, государь, - смогла выдавить из себя Саэна. Она понятия не имела о придворном этикете, и о том, как ей сейчас себя вести. Всё, что она точно знала – это то, что развернуться и уйти непозволительно. Ну хоть бы кто-нибудь вышел, но, как назло, в коридоре, соединяющем мостик и рубку связи, никого.
- Вы с внезапной проверкой? – пришёл ей на помощь Император.
- Да, - ответила Саэна, но поняла, что это недостаточно точный ответ, - и не совсем. Проверка у меня на «Золотой стреле», «Северном сиянии», «Гордом» и «Мести». Но мне хотелось повидать свою команду.
Перейдя с боевого корабля в наземную группу обеспечения, Саэна завела себе правило – никогда не рассказывать о своих рабочих планах никому, кого это не касается непосредственно. И что её заставило сейчас это нарушить? Император сухо кивнул, приняв к сведению новую информацию. Мрак, а «Месть» упоминать не стоило, там же капитан – младший наследник, вот это восхитительный по своим масштабам промах.
- Тогда не буду вам мешать. Полковник Лосс сейчас на мостике, его вы точно должны знать.
- Уже полковник? – Саэна не заметила, что удивилась вслух.
- И помощник капитана. Он сам вам расскажет, как так получилось. Идите, госпожа майор.
Саэна приложила руку к груди, запоздало вспомнив, что высших лиц государства приветствуют и прощаются с ними глубоким поклоном, но, кажется, государю не было дела до того, насколько точно соблюдается придворный этикет на кораблях ударной группы.
- Я видел вас в Аллаирне три года назад. И рад видеть, насколько большой путь вы проделали с того времени, - услышала она мысленный голос. Неужели он мог её запомнить? Память услужливо подсказала старую поговорку о том, что мир маленький, а дороги любят пересекаться.

@темы: Даль туманная, Творение, Ан Эрриан Террса!, Очередной большой проект, D12/Маленький мир, Отрывок