Ai vantal raicë tiessen, ullumë hiruval i Malle Tera.
Собираю в один пост. Он будет пополняться и подниматься по мере появления в нём новых глав.
Мысленная речь дана курсивом.
*Перевод названий глав - оффтопом в звёздочках.
Проставлена дата и место действия.
Все совпадения вне конгломерата миров случайны (или нет). Все стихотворные отрывки, в том числе эпиграфы - мои. Соавтор мира - Белый Сикер.
Постепенно добрался я до четвёртой части. И понял, что главный герой у меня - ни много ни мало весь мир. Вся террсаннская цивилизация. Это объясняет толпу персонажей и меняющуюся точку зрения. Меньше действующих лиц не станет даже после Штурма.
Часть первая. Мозаика древнего города.
Пролог
Туран, Первый Камень, 20357 веха, 7212 вех после окончания Террсаннской войны.
«За почти два миллиона лет существования, в Террсаннской империи сформировалась своеобразная социальная система, получившая название родственной конкуренции. Сословной в прямом смысле слова она не была, поскольку границы социальных слоёв были размыты. Феномен родственной конкуренции можно особенно чётко проследить на примере так называемых Великих семей…»
Арнэ недовольно поморщилась - «так называемые Великие семьи» звучало крайне оскорбительно. И это была не первая фраза на страницах учебника, которая неприятно задевала. Рекомендованная преподавателем книга отправилась в дальний угол стола, и её место заняла недавно изданная на Раджее монография. Называлась она «Летопись последних дней», была на удивление подробна и далека от современной политики, но в список литературы к курсовой её включать нельзя. Научрук, в любых других темах поощряющая широту взглядов, признавала только одну точку зрения на Единственную войну и Последний штурм, и приходила в ярость, когда студенты с ней не соглашались. И зачем-то именно Арнэ она уговорила взять курсовую по этому периоду. «С вашим происхождением эта тема приобретёт новое звучание», - сказала она тогда. Звучание могло стать скандальным, но об этом Арнэ Хелиэ подумала на недоступном для большинства телепатов уровне сознания. Она любила историю за её неоднозначность, противоречивость, за бесчисленные упущенные возможности, которых в периоде Последнего штурма было более чем достаточно.
Арнэ потянулась за кружкой, обнаружила в ней вселенскую пустоту, но подниматься за новой порцией кофе было лень, и она вернулась к курсовой. Пока что на экране светилось только заглавие: «Родственная конкуренция и престолонаследие в поздней Террсаннской империи».
В раджейской монографии долго и подробно разбирались детали биографии, особенности личности и родственные отношения последних представителей трёх Великих семей. Об особенностях престолонаследия была отдельная глава с полным описанием прецедентов, случавшихся в истории.
«Знатность не была единственным условием получения власти. Происхождение позволяло за неё бороться, но Император или Императрица сам выбирал себе наследников из числа представителей Великих семей, опираясь на собственные предпочтения. Совет Великих семей должен был согласиться или отвергнуть кандидатуры, но при последних правителях из семьи Аэнэтар это одобрение стало исключительно формальным. При этом выдвигать собственных детей на места обоих наследников одновременно считалось для Императора дурным тоном, что не помешало Мартеллару Ушедшему поступить именно так».
«Какой тонкий намёк», - подумала Арнэ со смесью разочарования и раздражения, причём относилось оно больше к самой себе. Слишком сильно раздражали её не всегда деликатные комментарии – а чего ещё ждать от историков – о своих дальних предках. «Тоже мне, принцесса крови. А кроме неё больше ничего и не осталось», - выругалась на себя Арнэ. Это всегда помогало ей собраться. Сколько можно отвлекаться на собственную ранимую душу, работать пора. Арнэ Хелиэ тяжело вздохнула и всё-таки вывела на экране несколько строк:
«Система престолонаследия в Террсаннской империи предусматривала, что у власти окажется самый достойный из возможных кандидатов. Принадлежность к кругу знатнейших особ была наследственной, но известно несколько случаев, когда статус Великих получали новые семьи, и даже отдельные личности. Ярчайшим примером…»
Перечитав последнюю фразу, Арнэ удалила её. «Нет, про ярчайший адмиральский пример не надо, препод не примет», - подумала студентка исторического факультета, и уснула прямо перед работающим коммом.
История первая. Miserere nobis et totius mundi.
История вторая. Et sanabitur anima mea.
История третья. Offero tibi corpus et sanguinem.
История четвёртая. Salva nos ab igni inferiori.
Часть вторая. Другой народ, другой мир.
Пролог.
Туран, Первый Камень, 20357 веха
Некоторые считают, что у неё идеальная работа – не обязательно приходить на рабочее место, а то и приезжать на вахту с другого планетоида, а можно спокойно делать своё дело из дома. И иметь при этом служебное удостоверение Аквалас, которое даёт немалые привилегии, офицерский чин и очень хорошую зарплату, особенно для её расы. В общем, если смотреть со стороны, Серебряная песнь хорошо устроилась.
Список её служебных обязанностей звучал запутанно – псионическое патрулирование веток реальностей. Это означало регулярно погружаться в хитросплетения иных миров, их бесконечных параллельных реальностей, иногда похожих друг на друга, а иногда разделённых до неузнаваемости, отслеживать происходящие в них события, а при необходимости – пресекать. То есть делать так, чтобы какая-нибудь реальность перестала существовать. Совсем. Вместе с теми, кто в ней жил и считал её единственной настоящей. Как именно она это делала, было полностью на её совести, командованию нужен был результат.
Прямой пользы государству от работы её подразделения не было, зато была косвенная – те события, которые не случились и не стали большой бедой для и без того небогатой и не спокойной космической станции. Не случится война с Орхатом, которая произошла в одной из реальностей. Не появятся очередные переселенцы из человеческого мира, способные довести Хабитат до второй гражданской войны. Зато будет союзный договор с Раджеем. Серебряная песнь не правила прошлое – оно уже свершилось, она вмешивалась только в те события, которые могли плохо отразиться на настоящем или возможном будущем.
И был только один мир, реальностей которого она не касалась. Её родина. Серебряная песнь попала в Хабитат из другого мира и другого времени. Такие, как она, здесь появлялись нечасто, но регулярно. Куб, главное божество Хабитата, умел находить и приносить в свой мир разумных существ, которые погибали в родных мирах, но при этом отчаянно хотели жить. Чаще всего это были люди, которые за прошедшие тысячелетия стали неотъемлемой частью хабитатской жизни. Но иногда случались и представители других разумных рас.
Серебряная песнь была археллин. Зачем она потребовалась Кубу – неясно, но когда в её родной реальности случилась самая страшная катастрофа, которая могла произойти, она не погибла, а оказалась в чужом для неё мире, где история сложилась по-другому. Это было далёкое будущее, которого в её родной реальности просто не могло случиться – Хабитат, оправившийся после войны и худо-бедно уладивший внутренние противоречия, теперь способный принять на своей территории даже бывших врагов, которых немало и среди его граждан. Можно было бы посчитать этот мир идеальным, но… Она не может вернуться домой. Не может отменить войну между Хабитатом и Террсаннской империей, которая здесь – далёкое прошлое, а для неё – время от времени отдающая болью часть памяти.
Мало кто знает её по имени, хотя оно записано в её здешних документах почти без изменений. И именной кулон она носит всё тот же. А те, кто знают, уверены, что её родители были очень амбициозны и дали дочери громкое имя в честь легендарной жрицы, хотя у археллор так не принято. Для большинства она – невероятно сильный псионик, дальняя родственница семьи Хелиэ, которая живёт в их особняке и присматривает за прислугой. И это было правдой, по крайней мере, самой заметной её частью. Всё-таки хорошо, что в Хабитате немало тех, кто пользуется прозвищем вместо имени.
Рефлексия и воспоминания были неизбежными спутниками её возвращения из очередного патрулирования. В той реальности, которую она отслеживала последний год, ничего опасного не происходило. А значит, вероятнее всего, скоро придётся погружаться в какую-нибудь другую.
Она расправила и сложила крылья, окончательно осознавая себя в своей рабочей комнате в особняке Хелиэ – бродить по иным реальностям из спальни было бы нарушением техники безопасности. Дома была редкостная тишина и спокойствие. Дальние потомки, которые были здесь хозяевами, разбрелись по своим делам, кроме Арнэ, которая беззаботно спала у себя в комнате. А вот спать ей сейчас нельзя.
- На коннектор, - вяло пробурчала юная археллин на попытку её разбудить псионическим импульсом. Разумеется, не заходя к ней. Серебряная песнь терпеть не могла кайдрийские ругательства, но что поделаешь, если в этом месте и времени они стали нормой для потомков террсанни.
- Не «на коннектор», а подъём! Курсовую даже не начинала?
- Нет, первый абзац есть. Источники дали дурацкие. А за приличные оценку снизят.
- Пиши по приличным, - ответила Серебряная песнь, вспомнив, какую тему для курсовой выбрала её пра-пра и до бесконечности внучка. – А если твоя преподавательница скажет, что в истории бывает единственно правильная точка зрения, я ей приснюсь и устрою культурный шок.
Арнэ мысленно хмыкнула, представив себе эту картину, и взялась за работу. «Божественный пендель выдан», - подумала уже для себя Серебряная песнь, - «И всё-таки её телепатические возможности гораздо слабее, чем могли быть на Террсе. Не всё, что не убивает, делает сильнее».
История пятая. Lavabo inter innocentes manus meas.
История шестая. Munda cor meum.
Часть третья. Натянутые струны.
Пролог
Лиррна, Лийраэнн, 10012г по раджейскому счёту. Одновременно с событиями предыдущих прологов.
Дана стояла на скале, без труда балансируя крыльями. Это было одно из её любимых мест – внизу зажигались вечерние огни в городе, за спиной садилось солнце, а над головой было небо. Едва заметные восходящие потоки тянулись к нему и подталкивали взлететь. Но удержаться на них нельзя, они слишком слабые и обманчивые. Стоит довериться им, и скалы с удовольствием приласкают по лицу.
Планета Лиррна всегда отличалась своенравным характером. Даже терраформирование не смогло её полностью обуздать, да и было ли нужно? «Капризен, как лиррнская весна» - этому афоризму лет больше, чем Дана могла себе представить. Здесь нормальны резкие изменения температуры в течение дня, что привело к весьма специфической моде. А ещё этой планете не повезло с соседями. Лиррна была форпостом Раджейского королевства на границе с Конфедерацией Робомиров. Было ли это государство механоидов единым – вопрос спорный, поскольку единое правительство у них где-то было, но гражданские войны никогда не прекращались. Именно поэтому жители Лиррны и нежилых планет её системы всегда умели воевать. А потом на краю Конфедерации обнаружился Хабитат. Тоже механоиды, только сильнее, совершеннее и злее. Они не принадлежали никому из Робомиров, давно отделившись от метрополии. Сейчас у Раджея с ними мир, и даже почти дружба. В Хабитате живёт большая диаспора археллор, на планетах Раджейского королевства – тоже немаленькая община кайдри. Но Лиррна по-прежнему помнит, как опасно расслабляться вблизи механоидов. Две планеты – Лиррну и Антар – не зря называли Огненным приграничьем. Раджей тоже граничит с Робомирами, но об этом редко упоминают.
Резкий порыв ветра снёс Дану со скалы. Археллин легко расправила крылья, и неторопливо, кругами, стала набирать высоту. Уроженцы Лиррны прекрасно летают и не боятся капризов погоды. Говорят, что бдительность у них тоже в крови. При желании Дана могла бы проверить это утверждение статистическими данными, но ей было достаточно того, что она сама чувствовала, ловя крыльями своенравный воздух родной планеты. Лиррну невозможно не любить.
За свою пока ещё не очень длинную жизнь Дана успела понять, что есть привычки и привязанности, от которых невозможно избавиться. И не нужно. Ей не повезло иметь очень заурядную внешность – средний рост, незапоминающееся лицо, тёмно-серые крылья и светло-русые волосы. Это было прекрасно для её работы – Сумеречную, тем более её ранга, не должны узнавать на улице все подряд. Но стать такой же серой мышкой в душе Дана не могла. И несмотря на то, что уже много лет жила на Раджее, золотой Дариан не вытеснил из её сердца скромный Лийраэнн.
Демонстрировать свои привязанности ей не пристало, но сегодня был особый день. Завтра она сядет на корабль и вернётся в столицу. Чтобы стать Даноррен Эт’Эйскайф, приёмной дочерью сестры короля. Она станет принцессой, получит место в очереди на трон (далеко не последнее на зависть младшим ветвям дома), будет жить в королевском дворце… А прежней Даны больше не будет. Всё-таки положение накладывает отпечаток.
Она заложила вираж, любуясь родным городом, так органично вписанным в горы вокруг него, что он казался их частью. Сейчас уже не найти следов того землетрясения, что когда-то разрушило Лийраэнн почти до основания. Дана его не помнит, как не помнит ни своих родителей по крови, ни имени, которое они ей дали. Её не мучают кошмары, какие любят приписывать сиротам – ей было всего два месяца. Её воспитали в маленьком частном приюте для детей военных, который был далеко от её родного города, а потому не был переполнен после землетрясения. Так распорядилась принцесса Ханка, которой зачем-то пришло в голову обратить внимание на ребёнка без имени, родственников и прошлого. Если бы не глава Сумеречных, то и будущего у Даны не было бы.
Она снова пролетела над городом, которому не нужно было знать, что он породил приёмную принцессу, которая имеет очень большие шансы стать королевой. Она могла бы осыпать этот город золотом, и сделать так, чтобы в нём больше не было землетрясений. Но Лийраэнн не примет от неё такой щедрости. Он, как и Дана – дитя Лиррны, планеты, которая всегда ценила сталь выше золота.
История седьмая. Fiat voluntas tua.
История восьмая. Et ne nos inducas in tentationem.
История девятая. Sed libera nos a malo.
История десятая. Ora pro nobis.
Часть четвёртая. Олл-ин *Олл-ин - покерный термин, означающий, что игрок поставил все фишки*
Пролог
Туран, Ден Вионе, 20357 веха.
В коридоре госпиталя, давшего имя городу, бушевали страсти:
- Ты не азур, а криворукое ничтожество! Мне человек в кабине зачем нужен? Чтобы я башкой обломки собирал? Да я тебя на коннектор уволю, не дожидаясь конца контракта! Всё, катись отсюда ко всем жраникам. И даже не надейся на неустойку!
Скандальных пациентов Эртлин не любила. Тем более таких, которые любят отыгрываться на слабых. Люди называли подобных личностей приблатнёнными – уверенных, что купить можно всё. Этот кайдри, который сейчас орал на человека в коридоре (легко устраивать безобразные сцены, пользуясь четырёхкратной разницей в росте), был как раз из таких. Рейдер средней руки, которому сначала пришли шальные деньги, а затем – не менее шальной обломок корабля. Уклониться он не смог ни сам, ни с помощью азура – пилота-симбионта. Теперь азур – довольно молодой парень, хотя Эртлин могла и ошибиться с человеческим возрастом - молча стоял и выслушивал подробности эротического маршрута, по которому его посылали. Эртлин активировала считыватель, позволяющий дистанционно просматривать историю болезни, вспоминая имя скандалиста.
- Кайдрэ Рампан, прекратите немедленно, - кайдри, только вошедший во вкус, обернулся к ней, явно не посчитал археллин достойным противником, и презрительно пригасил оптику:
- Я вашей конторе бешеные деньги плачу, крылозадая. Так что знай своё место и лети отсюда. И пожрать принеси, - он говорил на высшем кайдрине, которым даже кайдри владели не все. Среди других рас знание этого языка не считалось необходимым.
- Это ты бешеный, а деньги заслуженные. И в отличие от тебя, я способна оценить, куда лечу.
Эртлин ответила хаму на том же самом высшем кайдрине, который среднестатистической археллин знать не полагалось. С идеально возможным для её расы произношением. Рампан даже рот раскрыл от удивления. И выдал первое, что пришло ему в голову:
- Ты оборотниха что ли?
- Нет, я главврач этого бедлама. И если вы будете мне хамить, будете выписаны, как вы выразились, ко всем жраникам помойным. Где вы будете долечиваться, меня волнует мало. Оставьте человека в покое и идите в палату.
Кайдри нехотя подчинился. Скандалить ему резко расхотелось. Человек топтался рядом, не решаясь ни уйти, ни последовать за Рампаном в палату.
- Вы пациент? – спросила у него Эртлин. На человеческих языках она говорила плохо, поэтому с азуром перешла на упрощённую версию кайдрина, который в Хабитате понимали все.
- Нет, я выписался. Только что. Вот, решил проведать, а он, - человек вздохнул и стал шарить по карманам потёртого комбинезона, - Говорит, уволит меня, возьмёт другого азура. Он при деньгах, собрался даже кого-то из Блеквайтов нанять. А в академии как раз один из них перед выпуском что-то накосячил. А моя репутация теперь вся к Хеаверу загажена. Вы курите? Это же связь Дэуса и азура, её нельзя просто так взять и порвать. Я же его временами видел чаще, чем свою девушку. Вы данида, вы этого понять не можете. Если и правда уволит – я этого так не оставлю. Ещё не знаю, что буду делать, но спокойной жизни ему не видать. А вы правда не оборотень?
- Не каждый чернокрылый рыжий данид – превратившийся кайдри. И глаза у меня не жёлтые, а зелёные, - Эртлин ответила только на последний вопрос, промолчав о том, что такие кайдри, как Рампан имеют привычку внимательно слушать разговоры, которые их не касаются. Потом они успокаиваются и пересматривают свои поспешные решения, но крайне редко прощают обещания доставить им неприятностей. Связь кайдри и его человека, которую ей якобы невозможно понять, подразумевала и то, что посторонним не следует в неё вмешиваться.
Мысленная речь дана курсивом.
*Перевод названий глав - оффтопом в звёздочках.
Проставлена дата и место действия.
Все совпадения вне конгломерата миров случайны (или нет). Все стихотворные отрывки, в том числе эпиграфы - мои. Соавтор мира - Белый Сикер.
Постепенно добрался я до четвёртой части. И понял, что главный герой у меня - ни много ни мало весь мир. Вся террсаннская цивилизация. Это объясняет толпу персонажей и меняющуюся точку зрения. Меньше действующих лиц не станет даже после Штурма.
Часть первая. Мозаика древнего города.
Пролог
Туран, Первый Камень, 20357 веха, 7212 вех после окончания Террсаннской войны.
«За почти два миллиона лет существования, в Террсаннской империи сформировалась своеобразная социальная система, получившая название родственной конкуренции. Сословной в прямом смысле слова она не была, поскольку границы социальных слоёв были размыты. Феномен родственной конкуренции можно особенно чётко проследить на примере так называемых Великих семей…»
Арнэ недовольно поморщилась - «так называемые Великие семьи» звучало крайне оскорбительно. И это была не первая фраза на страницах учебника, которая неприятно задевала. Рекомендованная преподавателем книга отправилась в дальний угол стола, и её место заняла недавно изданная на Раджее монография. Называлась она «Летопись последних дней», была на удивление подробна и далека от современной политики, но в список литературы к курсовой её включать нельзя. Научрук, в любых других темах поощряющая широту взглядов, признавала только одну точку зрения на Единственную войну и Последний штурм, и приходила в ярость, когда студенты с ней не соглашались. И зачем-то именно Арнэ она уговорила взять курсовую по этому периоду. «С вашим происхождением эта тема приобретёт новое звучание», - сказала она тогда. Звучание могло стать скандальным, но об этом Арнэ Хелиэ подумала на недоступном для большинства телепатов уровне сознания. Она любила историю за её неоднозначность, противоречивость, за бесчисленные упущенные возможности, которых в периоде Последнего штурма было более чем достаточно.
Арнэ потянулась за кружкой, обнаружила в ней вселенскую пустоту, но подниматься за новой порцией кофе было лень, и она вернулась к курсовой. Пока что на экране светилось только заглавие: «Родственная конкуренция и престолонаследие в поздней Террсаннской империи».
В раджейской монографии долго и подробно разбирались детали биографии, особенности личности и родственные отношения последних представителей трёх Великих семей. Об особенностях престолонаследия была отдельная глава с полным описанием прецедентов, случавшихся в истории.
«Знатность не была единственным условием получения власти. Происхождение позволяло за неё бороться, но Император или Императрица сам выбирал себе наследников из числа представителей Великих семей, опираясь на собственные предпочтения. Совет Великих семей должен был согласиться или отвергнуть кандидатуры, но при последних правителях из семьи Аэнэтар это одобрение стало исключительно формальным. При этом выдвигать собственных детей на места обоих наследников одновременно считалось для Императора дурным тоном, что не помешало Мартеллару Ушедшему поступить именно так».
«Какой тонкий намёк», - подумала Арнэ со смесью разочарования и раздражения, причём относилось оно больше к самой себе. Слишком сильно раздражали её не всегда деликатные комментарии – а чего ещё ждать от историков – о своих дальних предках. «Тоже мне, принцесса крови. А кроме неё больше ничего и не осталось», - выругалась на себя Арнэ. Это всегда помогало ей собраться. Сколько можно отвлекаться на собственную ранимую душу, работать пора. Арнэ Хелиэ тяжело вздохнула и всё-таки вывела на экране несколько строк:
«Система престолонаследия в Террсаннской империи предусматривала, что у власти окажется самый достойный из возможных кандидатов. Принадлежность к кругу знатнейших особ была наследственной, но известно несколько случаев, когда статус Великих получали новые семьи, и даже отдельные личности. Ярчайшим примером…»
Перечитав последнюю фразу, Арнэ удалила её. «Нет, про ярчайший адмиральский пример не надо, препод не примет», - подумала студентка исторического факультета, и уснула прямо перед работающим коммом.
История первая. Miserere nobis et totius mundi.
История вторая. Et sanabitur anima mea.
История третья. Offero tibi corpus et sanguinem.
История четвёртая. Salva nos ab igni inferiori.
Часть вторая. Другой народ, другой мир.
Пролог.
Туран, Первый Камень, 20357 веха
Некоторые считают, что у неё идеальная работа – не обязательно приходить на рабочее место, а то и приезжать на вахту с другого планетоида, а можно спокойно делать своё дело из дома. И иметь при этом служебное удостоверение Аквалас, которое даёт немалые привилегии, офицерский чин и очень хорошую зарплату, особенно для её расы. В общем, если смотреть со стороны, Серебряная песнь хорошо устроилась.
Список её служебных обязанностей звучал запутанно – псионическое патрулирование веток реальностей. Это означало регулярно погружаться в хитросплетения иных миров, их бесконечных параллельных реальностей, иногда похожих друг на друга, а иногда разделённых до неузнаваемости, отслеживать происходящие в них события, а при необходимости – пресекать. То есть делать так, чтобы какая-нибудь реальность перестала существовать. Совсем. Вместе с теми, кто в ней жил и считал её единственной настоящей. Как именно она это делала, было полностью на её совести, командованию нужен был результат.
Прямой пользы государству от работы её подразделения не было, зато была косвенная – те события, которые не случились и не стали большой бедой для и без того небогатой и не спокойной космической станции. Не случится война с Орхатом, которая произошла в одной из реальностей. Не появятся очередные переселенцы из человеческого мира, способные довести Хабитат до второй гражданской войны. Зато будет союзный договор с Раджеем. Серебряная песнь не правила прошлое – оно уже свершилось, она вмешивалась только в те события, которые могли плохо отразиться на настоящем или возможном будущем.
И был только один мир, реальностей которого она не касалась. Её родина. Серебряная песнь попала в Хабитат из другого мира и другого времени. Такие, как она, здесь появлялись нечасто, но регулярно. Куб, главное божество Хабитата, умел находить и приносить в свой мир разумных существ, которые погибали в родных мирах, но при этом отчаянно хотели жить. Чаще всего это были люди, которые за прошедшие тысячелетия стали неотъемлемой частью хабитатской жизни. Но иногда случались и представители других разумных рас.
Серебряная песнь была археллин. Зачем она потребовалась Кубу – неясно, но когда в её родной реальности случилась самая страшная катастрофа, которая могла произойти, она не погибла, а оказалась в чужом для неё мире, где история сложилась по-другому. Это было далёкое будущее, которого в её родной реальности просто не могло случиться – Хабитат, оправившийся после войны и худо-бедно уладивший внутренние противоречия, теперь способный принять на своей территории даже бывших врагов, которых немало и среди его граждан. Можно было бы посчитать этот мир идеальным, но… Она не может вернуться домой. Не может отменить войну между Хабитатом и Террсаннской империей, которая здесь – далёкое прошлое, а для неё – время от времени отдающая болью часть памяти.
Мало кто знает её по имени, хотя оно записано в её здешних документах почти без изменений. И именной кулон она носит всё тот же. А те, кто знают, уверены, что её родители были очень амбициозны и дали дочери громкое имя в честь легендарной жрицы, хотя у археллор так не принято. Для большинства она – невероятно сильный псионик, дальняя родственница семьи Хелиэ, которая живёт в их особняке и присматривает за прислугой. И это было правдой, по крайней мере, самой заметной её частью. Всё-таки хорошо, что в Хабитате немало тех, кто пользуется прозвищем вместо имени.
Рефлексия и воспоминания были неизбежными спутниками её возвращения из очередного патрулирования. В той реальности, которую она отслеживала последний год, ничего опасного не происходило. А значит, вероятнее всего, скоро придётся погружаться в какую-нибудь другую.
Она расправила и сложила крылья, окончательно осознавая себя в своей рабочей комнате в особняке Хелиэ – бродить по иным реальностям из спальни было бы нарушением техники безопасности. Дома была редкостная тишина и спокойствие. Дальние потомки, которые были здесь хозяевами, разбрелись по своим делам, кроме Арнэ, которая беззаботно спала у себя в комнате. А вот спать ей сейчас нельзя.
- На коннектор, - вяло пробурчала юная археллин на попытку её разбудить псионическим импульсом. Разумеется, не заходя к ней. Серебряная песнь терпеть не могла кайдрийские ругательства, но что поделаешь, если в этом месте и времени они стали нормой для потомков террсанни.
- Не «на коннектор», а подъём! Курсовую даже не начинала?
- Нет, первый абзац есть. Источники дали дурацкие. А за приличные оценку снизят.
- Пиши по приличным, - ответила Серебряная песнь, вспомнив, какую тему для курсовой выбрала её пра-пра и до бесконечности внучка. – А если твоя преподавательница скажет, что в истории бывает единственно правильная точка зрения, я ей приснюсь и устрою культурный шок.
Арнэ мысленно хмыкнула, представив себе эту картину, и взялась за работу. «Божественный пендель выдан», - подумала уже для себя Серебряная песнь, - «И всё-таки её телепатические возможности гораздо слабее, чем могли быть на Террсе. Не всё, что не убивает, делает сильнее».
История пятая. Lavabo inter innocentes manus meas.
История шестая. Munda cor meum.
Часть третья. Натянутые струны.
Пролог
Лиррна, Лийраэнн, 10012г по раджейскому счёту. Одновременно с событиями предыдущих прологов.
Дана стояла на скале, без труда балансируя крыльями. Это было одно из её любимых мест – внизу зажигались вечерние огни в городе, за спиной садилось солнце, а над головой было небо. Едва заметные восходящие потоки тянулись к нему и подталкивали взлететь. Но удержаться на них нельзя, они слишком слабые и обманчивые. Стоит довериться им, и скалы с удовольствием приласкают по лицу.
Планета Лиррна всегда отличалась своенравным характером. Даже терраформирование не смогло её полностью обуздать, да и было ли нужно? «Капризен, как лиррнская весна» - этому афоризму лет больше, чем Дана могла себе представить. Здесь нормальны резкие изменения температуры в течение дня, что привело к весьма специфической моде. А ещё этой планете не повезло с соседями. Лиррна была форпостом Раджейского королевства на границе с Конфедерацией Робомиров. Было ли это государство механоидов единым – вопрос спорный, поскольку единое правительство у них где-то было, но гражданские войны никогда не прекращались. Именно поэтому жители Лиррны и нежилых планет её системы всегда умели воевать. А потом на краю Конфедерации обнаружился Хабитат. Тоже механоиды, только сильнее, совершеннее и злее. Они не принадлежали никому из Робомиров, давно отделившись от метрополии. Сейчас у Раджея с ними мир, и даже почти дружба. В Хабитате живёт большая диаспора археллор, на планетах Раджейского королевства – тоже немаленькая община кайдри. Но Лиррна по-прежнему помнит, как опасно расслабляться вблизи механоидов. Две планеты – Лиррну и Антар – не зря называли Огненным приграничьем. Раджей тоже граничит с Робомирами, но об этом редко упоминают.
Резкий порыв ветра снёс Дану со скалы. Археллин легко расправила крылья, и неторопливо, кругами, стала набирать высоту. Уроженцы Лиррны прекрасно летают и не боятся капризов погоды. Говорят, что бдительность у них тоже в крови. При желании Дана могла бы проверить это утверждение статистическими данными, но ей было достаточно того, что она сама чувствовала, ловя крыльями своенравный воздух родной планеты. Лиррну невозможно не любить.
За свою пока ещё не очень длинную жизнь Дана успела понять, что есть привычки и привязанности, от которых невозможно избавиться. И не нужно. Ей не повезло иметь очень заурядную внешность – средний рост, незапоминающееся лицо, тёмно-серые крылья и светло-русые волосы. Это было прекрасно для её работы – Сумеречную, тем более её ранга, не должны узнавать на улице все подряд. Но стать такой же серой мышкой в душе Дана не могла. И несмотря на то, что уже много лет жила на Раджее, золотой Дариан не вытеснил из её сердца скромный Лийраэнн.
Демонстрировать свои привязанности ей не пристало, но сегодня был особый день. Завтра она сядет на корабль и вернётся в столицу. Чтобы стать Даноррен Эт’Эйскайф, приёмной дочерью сестры короля. Она станет принцессой, получит место в очереди на трон (далеко не последнее на зависть младшим ветвям дома), будет жить в королевском дворце… А прежней Даны больше не будет. Всё-таки положение накладывает отпечаток.
Она заложила вираж, любуясь родным городом, так органично вписанным в горы вокруг него, что он казался их частью. Сейчас уже не найти следов того землетрясения, что когда-то разрушило Лийраэнн почти до основания. Дана его не помнит, как не помнит ни своих родителей по крови, ни имени, которое они ей дали. Её не мучают кошмары, какие любят приписывать сиротам – ей было всего два месяца. Её воспитали в маленьком частном приюте для детей военных, который был далеко от её родного города, а потому не был переполнен после землетрясения. Так распорядилась принцесса Ханка, которой зачем-то пришло в голову обратить внимание на ребёнка без имени, родственников и прошлого. Если бы не глава Сумеречных, то и будущего у Даны не было бы.
Она снова пролетела над городом, которому не нужно было знать, что он породил приёмную принцессу, которая имеет очень большие шансы стать королевой. Она могла бы осыпать этот город золотом, и сделать так, чтобы в нём больше не было землетрясений. Но Лийраэнн не примет от неё такой щедрости. Он, как и Дана – дитя Лиррны, планеты, которая всегда ценила сталь выше золота.
История седьмая. Fiat voluntas tua.
История восьмая. Et ne nos inducas in tentationem.
История девятая. Sed libera nos a malo.
История десятая. Ora pro nobis.
Часть четвёртая. Олл-ин *Олл-ин - покерный термин, означающий, что игрок поставил все фишки*
Пролог
Туран, Ден Вионе, 20357 веха.
В коридоре госпиталя, давшего имя городу, бушевали страсти:
- Ты не азур, а криворукое ничтожество! Мне человек в кабине зачем нужен? Чтобы я башкой обломки собирал? Да я тебя на коннектор уволю, не дожидаясь конца контракта! Всё, катись отсюда ко всем жраникам. И даже не надейся на неустойку!
Скандальных пациентов Эртлин не любила. Тем более таких, которые любят отыгрываться на слабых. Люди называли подобных личностей приблатнёнными – уверенных, что купить можно всё. Этот кайдри, который сейчас орал на человека в коридоре (легко устраивать безобразные сцены, пользуясь четырёхкратной разницей в росте), был как раз из таких. Рейдер средней руки, которому сначала пришли шальные деньги, а затем – не менее шальной обломок корабля. Уклониться он не смог ни сам, ни с помощью азура – пилота-симбионта. Теперь азур – довольно молодой парень, хотя Эртлин могла и ошибиться с человеческим возрастом - молча стоял и выслушивал подробности эротического маршрута, по которому его посылали. Эртлин активировала считыватель, позволяющий дистанционно просматривать историю болезни, вспоминая имя скандалиста.
- Кайдрэ Рампан, прекратите немедленно, - кайдри, только вошедший во вкус, обернулся к ней, явно не посчитал археллин достойным противником, и презрительно пригасил оптику:
- Я вашей конторе бешеные деньги плачу, крылозадая. Так что знай своё место и лети отсюда. И пожрать принеси, - он говорил на высшем кайдрине, которым даже кайдри владели не все. Среди других рас знание этого языка не считалось необходимым.
- Это ты бешеный, а деньги заслуженные. И в отличие от тебя, я способна оценить, куда лечу.
Эртлин ответила хаму на том же самом высшем кайдрине, который среднестатистической археллин знать не полагалось. С идеально возможным для её расы произношением. Рампан даже рот раскрыл от удивления. И выдал первое, что пришло ему в голову:
- Ты оборотниха что ли?
- Нет, я главврач этого бедлама. И если вы будете мне хамить, будете выписаны, как вы выразились, ко всем жраникам помойным. Где вы будете долечиваться, меня волнует мало. Оставьте человека в покое и идите в палату.
Кайдри нехотя подчинился. Скандалить ему резко расхотелось. Человек топтался рядом, не решаясь ни уйти, ни последовать за Рампаном в палату.
- Вы пациент? – спросила у него Эртлин. На человеческих языках она говорила плохо, поэтому с азуром перешла на упрощённую версию кайдрина, который в Хабитате понимали все.
- Нет, я выписался. Только что. Вот, решил проведать, а он, - человек вздохнул и стал шарить по карманам потёртого комбинезона, - Говорит, уволит меня, возьмёт другого азура. Он при деньгах, собрался даже кого-то из Блеквайтов нанять. А в академии как раз один из них перед выпуском что-то накосячил. А моя репутация теперь вся к Хеаверу загажена. Вы курите? Это же связь Дэуса и азура, её нельзя просто так взять и порвать. Я же его временами видел чаще, чем свою девушку. Вы данида, вы этого понять не можете. Если и правда уволит – я этого так не оставлю. Ещё не знаю, что буду делать, но спокойной жизни ему не видать. А вы правда не оборотень?
- Не каждый чернокрылый рыжий данид – превратившийся кайдри. И глаза у меня не жёлтые, а зелёные, - Эртлин ответила только на последний вопрос, промолчав о том, что такие кайдри, как Рампан имеют привычку внимательно слушать разговоры, которые их не касаются. Потом они успокаиваются и пересматривают свои поспешные решения, но крайне редко прощают обещания доставить им неприятностей. Связь кайдри и его человека, которую ей якобы невозможно понять, подразумевала и то, что посторонним не следует в неё вмешиваться.
@темы: Даль туманная, Творение, Ан Эрриан Террса!, Очередной большой проект, D12/Маленький мир, Брат мой, враг мой