Малх и Тесрин 25-31 лиеннар 1218г (9-11 Микша 13145 вехи), восемь месяцев до Штурма.
Скоро входит в привычку
Осознание долга,
Что превыше иного,
И, расставив фигуры,
Ты от них ожидаешь
Строгой верности цели.
Ты ведешь, и наверно,
Ты отчетливо знаешь,
Как добиться победы,
А фигуры живые,
Но безропотно-точно
Выполняют приказы.
Осознание долга,
Что превыше иного,
И, расставив фигуры,
Ты от них ожидаешь
Строгой верности цели.
Ты ведешь, и наверно,
Ты отчетливо знаешь,
Как добиться победы,
А фигуры живые,
Но безропотно-точно
Выполняют приказы.
Гудел вентилятор. Голова тоже гудела. Хорошо, хоть не резонировали, а то процессор и без того отказывается соображать. Три цикла подряд почти не спать – это уже слишком. Люди из последней волны переселения утверждают, что в хабитатском цикле двое суток их родного мира. А их сородичи, которые здесь уже давно, выяснили, что это не точно, и на самом деле цикл длиннее, чем двое суток. Они же вычислили, что человеческие и террсаннские сутки одной длины. В любом случае, человеческие часы в Хабитате безбожно врали. А не спать по шесть собственных (истинных, как они говорили) суток люди не способны. А кайдри – способны, но радости это не доставляет. Сейчас бы в перезагрузку… И чтобы хотя бы половину цикла никто не будил.
Но нельзя. На экран большого стационарного комма, занимавшего большую часть места в кабинете, был выведен её сегодняшний фронт работ – «Список лиц, подлежащий уничтожению (желательно) или изоляции в целях обеспечения безопасности Хабитата Наусика». Список был не просто длинный, сейчас он казался Аяне бесконечным. В него попадали высокопоставленные политики, высшее военное командование, наиболее заметные духовные лидеры вражеского государства. А поскольку террсанни все без исключения были псиониками, то и заниматься таким грязным делом поручили именно Аквалас, службе, которая отвечает за расследование преступлений, совершённых с помощью псионики. И учитывает всех псиоников, живущих в Хабитате. И не только их.
Чтобы настроиться на работу, Аяна Оссер нашла среди ссылок у себя на комме какую-то террсаннскую (точнее – алдаронскую) музыкальную радиостанцию.
Капли рубиновой крови в воде –
Выйди на берег сейчас,
Или навеки останешься здесь,
Больше вода не отдаст.
Мрачноватая песенка, как раз для ночного плейлиста. У них там, в каком-то из городов на Алдароне, ночь, все спят, и некоторые даже не в одиночестве. Губернатора этой планеты в списке нет. Может, стоит добавить? Или просто переключить волну? Новости были бы полезнее, но сейчас она просто не в состоянии обработать столько информации. Всё равно из эфира она сможет узнать только то, что общедоступно. Или то, что специально предназначено для хабитатских ушей. В конце концов, информационная война ведётся в обе стороны.
Тебе для решения
Двенадцать ступеней –
На первую ты ступил.
Список получался длинным. Слишком длинным, чтобы быть выполненным. Тем более, что перечисленные в нём совершенно не горят желанием собраться в одном месте и дружно подставить головы. Хотя, зачем себя обманывать – если все, кто попал в этот список, погибнут, всегда есть, кому придти им на смену. И те, кого при этом в Хабитате не знают. Это с Великими семьями всё просто – все на виду, три имени, возглавляющие список, и готово. Старшая наследница вообще в Хабитате. И чем это помогло? Вместо того, чтобы предотвратить войну, наоборот, спровоцировало. Всё-таки привычка к объективности иногда вредна – только уверишься в своей правоте, как тут же сам себя и поймаешь на противоречиях.
Голова упорно клонилась на стол, Аяна подставила ладонь, и тут же отдёрнула руку. Ржавь, за столько времени она не отучилась касаться руками левой половины лица. Теперь танцы с обезболивающими обеспечены надолго. Ей не посчастливилось быть одной из тех, кто отражал Первый штурм. Она была на Малхе, самом большом из планетоидов Хабитата, и самом пострадавшем в бою. И там какой-то не в меру храбрый пирокинетик уронил ей на голову фрагмент металлоконструкций. Голову она почти уберегла, отделавшись только половиной лица. Выстрелить ей это не помешало. Ранила или убила – она не видела, поглощённая собственной болью. Потом лицо кое-как восстановили, ожоги подлечили, насколько позволяли возможности переполненного госпиталя. Ремастеринг – полная пересборка части корпуса – мог бы исправить положение, но вовремя она его не сделала – ведь процессор и оптика не повреждёны, а теперь время упущено, и пользы от этой процедуры не будет, хоть лучших специалистов Института привлеки к восстановлению когда-то красивого лица. Теперь изящная крылатая Оссера с небесно-синим корпусом со вставками цвета морской волны вынуждена всегда носить шлем и визор, чтобы уберечь лицо от ещё больших травм. А стоит его снять, как она обязательно чем-нибудь заденет всё ещё болящие шрамы.
Тебе на решение
Двенадцать ступеней,
Последняя будет вниз…
Кто-то рядом тяжело отодвинул стул.
- Какая тварь, - прошипела Аяна, оборачиваясь на звук и выпуская встроенное в указательный и средний палец лезвие. Только что кроме неё никого в кабинете не было.
- Высшая Тварь. Лицензированная и почти законопослушная, - ответил незваный гость. Он предусмотрительно не шевелился, не желая провоцировать драку.
- Шейген, ты не Тварь, ты другое слово! Материализоваться за дверью и постучать ты не мог? – Аяна выругалась, но лезвие убрала. Шейген, широко улыбаясь с высоты своего одиннадцатиметрового роста, совершенно бесшумно сел на тот стул, которым только что так грохотал.
- Бесить тебя гораздо интереснее. Тем более, я не смотрел, вдруг у тебя за дверью кто-то есть, время-то рабочее.
- Я не работаю с посетителями, - устало ответила Аяна, пригасив оптику, - а время у нашей конторы всегда рабочее. Мрак, спать хочу, кто бы знал как.
- Мне подглядеть твои мысли? У тебя обстановка располагает. Я планетой не ошибся?
- Нет, тебе пойти вон. Мне работается легче под террсаннскую музыку. Что, опять муж пришёл внезапно, и ты улетал через шкаф?
- Аяна, за кого ты меня принимаешь? Я в подобных ситуациях уже давно ухожу через дверь. В этот раз даже выпили сверхзаряженного на троих. Иногда мне кажется, что у нас тройные узы, настолько я друг семьи. Но мои проблемы гораздо серьёзнее, - Шейген облокотился руками на стол, основательно его пошатнув. Даже для кайдри, которые сами по себе немаленькие механоидные существа, он был большим. При этом перемещался он обычно легко и без звука – рейдеры и бандиты, которые этого не умеют, живут недолго. В сочетании с угольно-чёрным корпусом и временами очень мягким голосом это создавало зловещий и завораживающий образ. Это если ему было не всё равно, как он выглядит. А ещё он был Высшей Тварью, существом, в самой природе которого заложена потребность убивать, при этом будучи почти бессмертным. Немногие, зная о такой его особенности, рискнули бы оказаться с ним в одном помещении, тем более, настолько тесном, как кабинет Аяны. Мрачная песня о принесении себя в жертву закончилась, и радио заиграло бодрый мотив о том, что «тогда казалось – мы были правы».
И смотреть на небо, не ударить в спину,
И ещё немного, и победа близко.
- И чем же они так серьёзны? – спросила Аяна, подавляя желание встать, чтобы Шейген наконец перестал над ней возвышаться даже сидя. Она не настолько маленькая, она обычного среднего кайдрийского роста, но два метра разницы – заметная величина.
- Я зашёл в тупик, - ответил Шейген. - Помнишь, я говорил тебе, что пытался выяснить, могут ли такие, как я, прожить, не убивая.
- Да, и если твои исследования в этой области принесут результат, это будет огромный плюс. Не всех же вас высылать из Хабитата подальше. И отлавливать вас тоже непросто, живучие вы. Как Твари.
- Живучие. Это как раз то, что мне нравится в моём нынешнем состоянии. А всё остальное… Ты же в курсе, почему у Тварей всегда портится характер?
- Потому что за вами гоняется наше ведомство, - улыбнулась Аяна. Лучше бы она этого не делала – лицо заболело с новой силой.
- Сразу видно специалиста по террсанни, который давно не видел живой Твари.
- Вас живыми особенно не назовёшь.
- Но мы живые. Двигаемся, мыслим, чувствуем. Значит, живые, хоть и познакомились с Двуканой ближе, чем хотелось бы. Твои любимые террсанни считают наше существование противоестественным. В любом случае для его поддержания требуется больше энергии, чем может дать пищевой энергон. Даже с приличным зарядом. Мы питаемся эмоциями. Да, любовь, преданность, дружба – это питательно, но вот как ты представляешь себе, как можно меня любить?
- Но Зантара что-то в тебе нашла.
- Потому что дура. Здравомыслящая фемка от меня бы бежала, как из-под вражеского обстрела, и правильно бы сделала. Гнев и ненависть – менее питательны, но окружающие делятся ими куда охотнее. А сколько эмоций в энергоне из чьих-нибудь магистралей… Особенно, если этот кто-нибудь хочет жить, сопротивляется, боится, - Шейген мечтательно пригасил оптику, но на Аяну его рассуждения не произвели должного впечатления. Она и без того знала, что Твари – восставшие из мёртвых, они нападают на других существ и пьют энергон. Некоторые не гнушаются и кровью белковых.
- Так вот, - продолжил чёрный кайдри, заметив, что Аяна не проявила никаких эмоций, - Я не просто Тварь, а Высшая, мне нужно столько эмоций, что просто энергоном из чужих магистралей не залить. Мне нужен самый большой страх – страх неминуемой смерти. Тот, который жертва испытывает к убийце. А для этого, как ни странно, надо убить. Ты знаешь, мне вместе с тваризмом достался очень странный дар – я могу изменять память и оглушать прикосновением. И я подумал – если не убивать, а только пугать и оглушать, получив свою дозу эмоций, смогу ли я так поддерживать своё существование? И знаешь что? Кого-то из них добивали без моего участия, и толку им от такого милосердия никакого. А кто-то через время приходил в себя, и понимал, что пронесло. И болтал об этом направо и налево. А когда таких набралось довольно много, тогда я и понял, что зашёл в тупик. Ржавый коннекторный тупик из голода и нежелания убивать зря. Потому что, встречаясь со мной, те, кто должен был стать моим обедом, не боялись меня, а я не наедался. Мне пришлось снова начать убивать по-настоящему, и только недавно прекратились эти слухи о милосердной Высшей Твари. Подозреваю, другие проходили тот же или очень похожий путь, что и я. Вот в этом и есть моя проблема, и я не знаю, что с этим делать. Я не хочу быть кровожадным монстром, но иначе мне хана. А я даже сдохнуть не могу, пока Двуканая не соизволит придти за мной лично. И что мне с этим делать, твареборец?
Мы теперь увидим - предельно честно,
Мы теперь увидим, что иными стали,
Мы теперь увидим – теперь известно,
Мы теперь увидим, что мы потеряли.
По осколкам песен рассыпая строчки,
На краю обрыва потеряли крылья.
Преклоняясь пред сильным – это не нарочно,
Растворяясь в гневе, мы себя забыли.
- Этого я не знаю. Но могу предложить тебе одно дело, где тебе точно обеспечена буря эмоций. Ненависть, зависть, гнев, страх – что тебе больше по вкусу.
- И насколько грязная эта работа? - Шейген старался не показать вида, что заинтересовался. Всё правильно, сотрудничество с Аквалас пожизненно, из этой конторы уходят только на платформу дезинтеграции.
- Нет, убивать тебе никого не придётся, - Аяна бросила взгляд на четвёртую страницу списка на экране. Нужное имя там было. – По крайней мере, пока. Нужно слетать на планету Лаори, это в Орхате недалеко от террсаннской границы, и там встретиться с… одним детсарри. Он высокопоставленное лицо в своём секторе. И перебежчик. А ещё он уже третий месяц болтается, как маятник, между планетами. Ведёт дела от лица наместника сектора Деттсы.
- Ну ты и задаёшь направление – на границе Террсы и Орхата. У них же граница длиннее моего самомнения. Не быть тебе четвёртым. То есть детсарри решились на сепаратный мир с нами в обход своей Империи? А наместник Дериз не хочет поднимать с места свой задний бампер государственной важности и подставляет какую-то расконнекченную лилли?
- Скорее, лилси. И то, только в политическом плане. Это его заместитель. Молодой, амбициозный, красноречивый, но мерзавец. Хотя вроде бы не продажный, а идейный. В общем, вы с ним либо найдёте общий язык, либо, - Аяна сделала неопределённый жест, - Вести себя с ним можешь как угодно, но убивать пока рано. Он нам нужен.
- А когда будет не рано? И с каких пор мы сотрудничаем с предателями?
На краю обрыва заглянем в пропасть,
На краю обрыва не увидим Грани,
На краю обрыва стояла доблесть
На краю обрыва мы собой не станем.
- «Если предательство пошло тебе на пользу – воспользуйся его плодами, но предателя в живых не оставляй», - ответила цитатой Аяна, - Так и быть, солью тебе служебную информацию. Я последнее время составляю списки всего того, чего больше не будет, если у нас всё получится. Планет, личностей, кораблей… Так вот, Деттса в этом списке есть. Предательство не остаётся безнаказанным.
- А из личностей? – Шейген попытался через её плечо взглянуть на экран, но Аяна быстро свернула документ.
- Тот, с кем тебе предстоит встретиться - да. И наместник. И ещё четыре листа имён, начиная с самых верхов.
- Совсем с верхов? - уточнил чёрный. Его оптика при этом засветилась нездоровым блеском. А вот это уже интересно. С чего это его так интересует? Неужели то, что в своё время успел рассказать один болтливый пилот, было правдой? Проверить не было возможности – рейдеры о неудачных делах обычно молчат – это портит репутацию. Или их просят замолчать из бластера, чтобы не отваживали заказчиков от других.
- А что, очень хочешь среднее гражданство и полный иммунитет от моей конторы? – спросила Аяна. – Ты смотри, список ещё будет согласовываться, потом с ним кого надо ознакомят, так что желающих будет много. Ты лучше на последние имена обрати внимание, про них могут и забыть, гоняясь за сверхбольшими шишками. Или тебе принципиально?
- Да нет, просто охотничий азарт, - ответил Шейген, на секунду отведя оптику. Врёт. А тот пилот был прав. Он проболтался о том, что участвовал в операции под командованием Шейгена. Они захватили какой-то пассажирский террсаннский корабль, а там им дали хороший отпор. Поговаривают, что Тварью Шейген стал именно тогда. Из четверых кайдри в команде жив и невредим остался только пилот, который никуда не уходил со своего корабля. Остальные трое – труп, Тварь, а третий в скорости умер от синапсной проказы. И что интересно, примерно в то же время заштатная террсаннская компания-космоперевозчик с непритязательным названием «Элл’архель-аллуп», что на кайдрин переводилось примерно как «Небесное не-пойми-что с претензиями», начала активную рекламную компанию под девизом, что их пилоты умеют действовать в любой критической ситуации, и их кораблями не брезгует летать даже старший наследник престола. Тот самый, который сейчас Император. Но спрашивать у Шейгена, правда ли это, было не время. Ещё откажется лететь, а другую такую сговорчивую и адекватную Тварь попробуй найди.
И нет слова слаще, чем слово «месть»
И в чаше терпения пусто давно.
Отбросить сомнения, всё решено,
Тяжёлой науке учимся здесь –
Той, что зовут войной.
- Допустим, верю, - Аяна всё-таки встала из-за стола. Бодрящее действие близкой опасности закончилось, и она снова начала засыпать, - Но об этом ближе к Штурму, хорошо? Мне важно, чтобы ты встретился с Халгатом на Лаори.
- Допустим, встречусь. Ты перезагружаться пробовала, или Аквалас не дремлет?
- Не спит. И всевидящим оком следит за всякими Тварями. Иди уже. Как пришёл – через Колыбель, а то в коридоре камеры. А завтра придёшь официально. Меня не будет, только Акира, новенькая. Я её предупрежу. Напугай её моим именем, своей кровожадностью и её прошлыми прегрешениями, и она оформит тебе договор на временное сотрудничество. Всё, отбой. Иди уже.
Шейген усмехнулся и исчез из кабинета бесшумно, как будто его здесь и не было. Аяна ругнулась на смеси кайдрина и террсаннского сиэн’ира.
И нет слова слаще…
***
Зантара Рукс была потрясающе красивой фемкой. Хотя, если объективно, то не такой уж потрясающей, но красивой – совершенно точно. Облегчённый корпус, делающий её стремительной и ловкой, а в альтформе – быстрым и маневренным космолётом, способным одинаково легко перемещаться в космосе и в атмосфере. А маленький по меркам кайдри рост – всего шесть человеческих метров – это преимущество, из-за которого она никогда не будет удобной мишенью. Длинные каны – головной интерфейс, позволяющий быстро обмениваться информацией и эмоциями. И, что особенно нравилось ей в своей внешности – светло-сиреневый цвет с серебристыми вставками. Цвету корпуса кайдри придают особое значение – он зависит от особенностей характера и в какой-то степени является его показателем. Не абсолютным, конечно, поскольку одно и то же качество может проявиться очень и очень по-разному, но важным. Цвет никак не зависит от личного желания кайдри – он сопровождает всю жизнь, иногда меняясь со временем, и довольно сильно, а иногда оставаясь неизменным. Можно, конечно, покрасить корпус, но краска очень быстро осыплется, обнажая всё ту же важную суть.
Зантара сиреневая, а этот цвет означает преданность. Чему или кому – это бывает по-разному. В её клане чаще всего имелась в виду верность своей стране. Принадлежность к одному из пяти кланов – это высшая привилегия для кайдри. Другим расам, живущим в Хабитате, она недоступна. Да и далеко не всех коренных жителей принимают в кланы. Всё потому, что аристократы выполняют высокоспециализированные функции, в основном военные, и отбирают в их ряды только тех, кто может с этими функциями справиться. Клан Рукс, в котором состоит Зантара, - боевая авиация Хабитата. Они всегда первыми наносят или принимают удар. И именно поэтому их количество очень резко сократилось во время войны, которая ещё не закончилась.
В отражении Первого штурма Зантара не участвовала – она лежала в госпитале с тяжёлым ранением процессора. Вот так иногда оборачивается доверие к ближайшему окружению. Сколько раз она слышала, что регулярные полёты в Террсаннскую империю добром не кончатся, убьют её там, и виноватых не найдут. А выстрел в голову она получила у себя в офисе и явно от кого-то из тех, кого считала своими. Жаль, что тот цикл почти полностью стёрся из памяти – она не помнит, кому стоило отомстить. Впрочем, сроки мести давно вышли.
В дверь постучали. Кого могло принести в офис после конца рабочего дня? Для посетителей поздно, Ананатан не стал бы стучать, а просто зашёл, Шейген тоже, но оба они сейчас где-то за пределами Хабитата. Тем не менее, Зантара нажатием кнопки разблокировала замок.
- Кайдрэ Зантара, вы позволите войти? – вместо приветствия сказала сине-зелёная фемка в шлеме, с лёгкостью проникая в кабинет и закрывая за собой дверь. Зантара сделала шаг в сторону, машинально разрывая дистанцию – она не любила, когда незнакомые кайдри оказывались от неё на расстоянии, с которого удобно навязать ближний бой. Вошедшая фемка тем временем продемонстрировала ярко-зелёную служебную карту офицера Аквалас, - Аяна Оссер, Аквалас, отдел по взаимодействию с террсанни. Да не шарахайтесь вы от меня, я пока без оружия.
- И чем же я вас заинтересовала? – Зантара нашла в себе силы успокоиться. Мало кто любил привлекать внимание Службы безопасности и Аквалас. «А причём тут террсаннский отдел, я же там с начала войны не была».
- Тем, что вас называют Почти Террсанни, - улыбнулась Оссера. – Вы не могли бы сесть, нас ждёт долгий и неприятный разговор.
«Опять влипла», - подумала Зантара, усаживаясь за свой стол. Аяна опустилась в кресло для посетителей, придвинула его ближе к столу и сняла шлем. Лицо её было когда-то красивым, но вся его левая половина покрыта сетью трещин. Теперь понятно, почему передняя часть шлема непрозрачная.
- Я буду задавать вам вопросы, вы будете отвечать. Желательно правду. Не посчитайте интимным намёком, но я бы предложила вам соединить каны с моими.
«И что ей потребовалось? Если я в своё время и подглядела что-то секретное, то вряд ли это ещё актуально. Что-то мне это напоминает, и повторения я не хочу. Мрак коннекторный!», - выругалась про себя Зантара, выполняя довольно странную просьбу офицера Аквалас. Каны представляли собой кабели, внешне похожие на человеческие или террсаннские волосы. Их соединение создавало совершенно другой уровень эмоционального контакта между двумя кайдри. Чаще всего так делали во время коннекта. Или для того, чтобы уличить собеседника во лжи. Аяна хорошо экранировалась – а чего ещё ждать от Оссеры, чей клан специализировался на дальних перелётах и работе с информацией - почувствовать её эмоции Зантара не могла, но в обратную сторону канал работал явно хорошо.
- Назовите ваше полное имя.
- Зантара Аэно Миард Рукс.
- Вы владелица металлургической фирмы «Горсть серебра»?
- Да, - «металлургическая фирма» - это было громко сказано. Контора, которой владела Зантара, занималась перепродажей металлолома, в основном серого, то есть привезённого рейдерами, но уже имеющего сопроводительные документы.
- До войны вы часто летали в Террсаннскую империю. Зачем?
- У моей фирмы были и белые сделки, в том числе с террсаннскими партнёрами, - Зантара отвечала уклончиво. Когда-то за её дружбой с террсанни стояли великие идеи, которые теперь совершенно бесполезны.
- Вы летали лично, хотя могли доверить поставки кому-то из подчинённых. Почему?
- Мне нравилось бывать на планетах Империи.
- На каких именно планетах вы были? – На этом вопросе акваласовская гончая заметно напряглась. Все предыдущие были только пристрелкой.
- Алдарон, Антар, Илиа, Лайал, - перечислила Зантара и, помедлив, добавила именно то название, которого от неё ждали: - Архелла, - не было смысла скрывать, что она единственная из кайдри побывала на второй планете Империи.
- Как вам удалось получить визу на Археллу?
- Меня пригласил один из моих торговых партнёров. Как он это уладил – не знаю.
- Его имя?
- Рианнар Скиаран, - Зантара с трудом вспомнила паспортное имя своего партнёра-полукровки. Гораздо чаще его называли Болтунцом. Он был потомком нескольких поколений смешанных браков между крылатыми археллор и водными квайннто, у него были кожистые крылья, на которых он не мог летать, зато отлично плавал. Ну и вечно незамолкающий рот, разумеется.
- Хорошо. Как вы оказались у наместницы сектора Археллы?
- Она меня вызвала. Тройкой ланкор на дом, - ланкор были особым подразделением террсаннской армии, уже давно не секретным. Террсанни меньше и физически слабее кайдри, и чтобы исправить этот недостаток, создали боевых киборгов. Кто придумал им название, означающее «стрелы», история умолчала. Каждый из них мог сражаться на равных с кайдри в ближнем бою, а учитывая, что основной боевой единицей была тройка, получались серьёзные противники. Биться с ними Зантаре не приходилось, иначе она бы вряд ли осталась в живых. Но когда такая тройка передаёт требование наместницы немедленно явиться пред её светлые очи, безопаснее почти добровольно подчиниться.
- Зачем?
- Ей было важно знать, могу ли я быть ценным заложником, чтобы обменять меня на свободу Мелнэ Аэнэтар. Возможно, её навело на эту мысль моё семейное имя, - хорошо же наместница отслеживает события в Хабитате. Разобраться в родственных хитросплетениях кайдри, в которых они и сами иногда путаются. Да, Глава Хабитата до перехода в семью Храдас носил семейное имя Миард, как и Зантара. Беда в том, что семья Миард большая, и родство её членов часто оказывается очень дальним.
- И что вы ответили?
- Что моя жизнь не настолько ценна для Хабитата, чтобы наши спецслужбы обменяли на неё старшую наследницу, - с вызовом ответила Зантара. И только попробовала бы Аяна сказать, что это неправда. Но она не проявила никаких эмоций – вот она, акваласовская выучка.
- Кто ещё присутствовал при вашем разговоре с наместницей?
- Жрица.
- Какого Бога?
- Ускользающего. Уровень посвящения я не знаю, не разбираюсь.
- Зачем она была нужна наместнице?
- Она более сильный псионик, чем наместница. Она занималась тем же, чем и вы сейчас – отслеживала, не вру ли я.
- Назовите её имя.
- Арета Лайто.
- Хорошо. Какое решение приняла наместница?
- Что я должна покинуть территорию Империи в течение двух суток по времени Террсы. До объявления войны.
- Почему вам для этого был предоставлен курьерский корабль Империи?
- Это предложила Арета. Ей тоже необходимо было на Алдарон.
- Она это сделала по требованию наместницы?
- Нет, по собственной инициативе.
- Вы понимаете, что это значит?
- Что она выполняла поручение Императора.
- Вас это не насторожило?
- Нет, я была озабочена тем, как мне быстрее исчезнуть вместе с кораблём и командой.
- Хорошо. После возвращения в Хабитат вы встречались со старшей наследницей. Зачем?
- Я не успела это выяснить. И, честно говоря, плохо помню тот цикл.
- Вы не знаете, кто в вас стрелял?
- Я знаю, кто в меня точно НЕ стрелял, - если она сейчас начнёт говорить, что это могла быть Мелнэ, Зантара пошлёт её на кривой ржавый коннектор. Принцесса была в соседней комнате, это она, как ни странно, точно помнит. И последнее, о чём тогда думала, тоже помнит – Мелнэ нужно отсюда бежать, желательно прямо сейчас и через окно.
- Допустим. Зачем вы пытались связаться с Аретой после Штурма?
- Честно – не знаю. Мне было одиноко. И голова пошаливала после ранения.
- Вы в курсе, что сильные террсаннские псионики могут оставлять в сознании других существ, в том числе кайдри, долгосрочные ментальные маяки? Они частично искажают воспоминания и создают не зависящие от собственной воли очаги мотивации. У очень сильных псиоников – ещё и предохраняют воспоминания от стирания и чтения посторонними средствами и крайне плохо обнаруживаются.
- Я не знаю о таком навыке.
- Неудивительно. Но вы за короткий промежуток времени контактировали с одним сильным и одним невероятно сильным псиоником. И как минимум одному из них открывали своё сознание. Вы догадываетесь, что это значит?
- Что?! – Зантара вскочила со своего места, разом потеряв самообладание. Каны, соединённые с головным интерфейсом Аяны, не расцепились и отозвались короткой, но резкой болью. Оссера тоже встала, выпуская из сложенных вместе пальцев режущую кромку. Зантара сдержала позыв активировать встроенные пушки – стрельба в помещении добром никогда не кончается.
- Агрессия в ответ на попытку выявить маяк – тоже симптом, - мягко проговорила Аяна.
- Это симптом Руксы! Вы хоть понимаете, в чём только что меня обвинили?
- Я в курсе, что Рукс и измена несовместимы, сиреневая вы наша. Именно поэтому вы можете быть завербованы помимо вашей воли.
Зантара упала обратно в своё кресло, как будто ей попали в ногу. Завербована помимо воли? Нет, Арета не могла так поступить, она же по характеру сама почти как Рукса (она бы на такой комплемент сочла крайне сомнительным). Аяна тоже села и продолжила уже совсем другим голосом – не холодным и официальным, а чуть ли не сочувственным:
- Что вы знаете об Арете, кроме того, что она помогла вам добраться до Алдарона? Кстати, вы ведь могли полететь в альтформе напрямую, и успели бы без её помощи.
- На Алдароне стоял мой корабль. Их никто не предупредил, что скоро война, - Зантара задумалась на время, - Да, вы правы, я о ней действительно ничего не знаю.
- Только то, что теперь она стала командиром Последнего рубежа. А на тот момент, скорее всего, была действующим сотрудником террсаннской службы безопасности. Осталась ли она им до сих пор – информации нет. На хорошем счету у Императора, вот-вот выйдет замуж за младшего наследника престола, получила воинское звание вне очереди за должность. И с ней вас угораздило кататься на одном корабле. Имперском корабле.
- Ей нужно было туда же, куда и мне. И ей понравилось, что я не хочу бросать команду.
- Я думаю, что это правда. Но далеко не вся. Вы же знаете, террсанни не могут лгать из-за телепатии. Поэтому учатся мастерски недоговаривать. Если она установила маяк, то сделала это во время вашего допроса. Затем на корабле проследила, как он закрепляется. Беда в том, что ваше поведение не даёт однозначных доказательств установки маяка. А затем наследница проверила результат или довела работу до конца. Ей по-прежнему запрещено пользоваться средствами связи, но её псионической силе помешать может только Куб, и он никому не подотчётен. Имеются косвенные доказательства того, что со своей семьёй она контактирует.
- На таком расстоянии? Тут же никакая псионика не пробьёт, – удивилась Зантара.
- Это у простых смертных не пробьет. А Первая леди Империи – полубогиня. И её детям, разумеется, досталась немалая доля божественной крови. Как, например, Император узнал о том, что наследница в плену, и предъявил нам ультиматум ещё до того, как мой отчёт добрался до Главы Хабитата? Зантара, вы вляпались в политику выше макушки. И, к сожалению, в роли пешки. Я бы сочувствовала вам, но это запрещено служебным положением.
- И что мне с этим делать?
- Пока ничего, - Аяна лёгким движением рассоединила каны. Зантара слабо улыбнулась – кажется, неприятности миновали. Но надевать шлем и уходить офицер Аквалас не спешила. – До нового Штурма – ничего.
Рано она расслабилась. Разговор ещё не закончен, и только Аяна решает, когда он прекратится. Сейчас даже в собственном кабинете у Зантары не больше власти, чем в штаб-квартире Аквалас. Или в малой приёмной наместницы Археллы.
- А во время Штурма? – осторожно спросила Зантара.
- А у вас какие планы? – Аяна ответила вопросом на вопрос. После всего этого разговора Зантара не считала нужным скрывать своё мнение:
- Я считаю уничтожение планет святотатством. Это же столько жизней, которые вообще не имеют к войне никакого отношения. Я пропустила Первый штурм, но видела его последствия. Я знаю, что если Песнь мира останется в силе, то в этот раз Хабитат просто сметут и даже горстки астероидов не оставят. Если мы не победим – нас не будет, а вариантов, как это сделать без святотатства, я не знаю. Поэтому я участвую в бомбардировке.
Аяна прикрыла оптику. Зантара сама не думала, что окажется способной на такой монолог. Но именно так выглядела её точка зрения. Ударную группу контр-штурма – хотя, какая это группа, это армия, даже больше той, что остаётся защищать Хабитат – должны были составлять Твари. Не только адекватные, такие как Шейген. Стать Тварями предлагалось всем желающим кайдри – людей посчитали слишком слабыми для такой миссии.
- Это хорошо, - ответила Аяна. – Моё начальство с вами согласно.
- То есть, если бы я отказалась…
- Вы были бы в рядах контр-штурма в любом случае, добровольно или не очень. В составе ударной группы уже немало тех, кого не спрашивали, и ещё прибавится. Я расскажу вам кое-что о том, как это будет происходить. Будет несколько волн на каждую планету – сколько именно, определимся позже, когда будет известно точное количество участников операции. Вы пойдёте в первой из них.
- Это же верная смерть! – Зантара не удержалась и перебила свою самоуверенную собеседницу, которой явно не предстояло умирать на орбите чужой планеты.
- Это – уничтожение кораблей противника. И по возможности – технических средств информационного блокирования, - сухо парировала Аяна, - Бомб у вас не будет, это уже к следующим волнам. У вас есть возможность выбрать планету.
- Я хочу увидеть Террсу, - безжизненным голосом ответила Зантара, - Больше у меня такой возможности не будет.
- Принято. Заранее запомните ваш общий позывной – цель-1, волна-1, - Аяна встала и направилась к выходу, взяв шлем в руку. Зантара нажала кнопку разблокировки замка, чтобы выпустить её. Уже в дверях Оссера обернулась:
- Я верю вам, но это ничего не меняет. И знали бы вы, как я не люблю смертные приговоры.
Она вышла и закрыла дверь. Зантара не нашла в себе сил прошипеть ей в спину что-нибудь обидное. Сил вообще не осталось ни на что. Даже на то, чтобы добраться до дома. Ну и не надо, всё равно её драгоценный соузник в очередной раз умчался из Хабитата по своим пиратским делам. И Шейген тоже улетел, и тоже недавно, ещё трёх циклов не прошло. Случайно совпало? Неважно.
Когда-то молодая Рукса-идеалистка мечтала о том, что наступит прекрасный цикл, когда хабитатцам не придётся грабить соседей, чтобы хоть как-то жить, и можно будет честно – ну или почти честно – заниматься межпланетной торговлей. И она личным примером ускорит наступление этого светлого будущего. Движимая этой мыслью, она ушла из удачливой рейдерской банды, где была одним из лучших корректировщиков огня, так называемым четвёртым, а заработанные деньги потратила на лицензию пилота, покупку собственного грузового корабля и найм команды. И только террсаннские Боги знали, насколько тяжёло ей давались первые рейсы в страну, где к кайдри относились настороженно. Но много вех подряд всё складывалось хорошо – удачные сделки, хорошие прибыли, а после того, как Ананатан подарил ей ещё один корабль, она смогла открыть собственную фирму. Без серого дохода было не обойтись, но Зантара успокаивала свою совесть тем, что сама она чужие корабли не грабит. Зато времени, проведённого на планетах Террсаннской империи по гостевым разрешениям, накопилось столько, что скоро она смогла бы просить о гражданстве. Первая кайдри с двойным гражданством – это звучало солидно. Последние дни до необходимого срока ей должно было дать пребывание на Архелле.
Но тут сработал самый действенный закон всех миров – закон подлости, и случилась война. Все планы рухнули в один момент, и теперь по другую сторону границы были не давние знакомые, а враги, и в ближайшие полвехи одна из двух цивилизаций исчезнет. Зантара не желала гибели Террсаннской империи, где стала почти своей. Но знала она и то, что стань она перебежчиком, старые друзья не приняли бы её. Наверное, хорошо, что у неё нет двойного гражданства, и сейчас она точно знает, что представляет собой её долг.
Первая волна. Борьба с кораблями противника. Смертники, которые расчистят дорогу остальным. Шансов выжить в бою у неё нет. Но если случится чудо, и она останется жива, то вернётся в Хабитат, и бросит в лицо – нет, не Аяне, а её бессердечному начальству – и свою жизнь, и тварьские способности, которые у неё непременно появятся, и подробные записи с камер, установленных на шлеме, где будет видно, что и бывший четвёртый с хрупким корпусом чего-то да стоит в бою. А вероятнее всего, за неё это сделает кто-то другой.
Зантара активировала личный комм и набрала на нём номер, с которым не пыталась выйти на связь больше вехи. На том конце вызов не принимали, и Рукса ждала, и ей казалось, что это длилось бесконечно. Ответа так и не было. Зантара отменила вызов.
«Мы пообещали прилететь друг к другу в гости. В шутку, конечно. Ты своё обещание, возможно, выполнила», - подумала Зантара. Её брат был тяжело ранен при отражении Штурма. А на её ироничный вопрос: «И кто это такой меткий?», ответил, что именно так и назывался корабль, с которого в него попали. Да, поймать головой заряд из корабельного орудия и остаться живым – это надо иметь очень крепкую и пустую голову. Впрочем, с этим у братца проблем не было никогда. Зато у него официальная бумага из госпиталя «Ден Вионе» о том, что в тварьский десант ему нельзя.
«Я уверена, что ты выполнила своё обещание. Теперь моя очередь. Какие бы у кого ни были виды на меня, я не стану ничьей игрушкой». Зантара медленно встала и прошлась по кабинету. Силы возвращались к ней. Ей показалось, что мелькнувший в отражающей панели отблеск её корпуса стал чуть светлее, чем был, но возвращаться и рассматривать себя она не стала.