Мы случились!

Итак, концертная жизнь началась. Тяяяяв!!!! Народу было не так много, зато всем понравилось. Идею еще раз собраться через месяц приняли, и перед игрой у нас "Молодая луна". С меня даже записи хотят!
Начало квартирника сдвинули на час, и опоздуны появились строго под фразу "Полчаса идут опоздавшие". Стирч отжег - я вещаю проникновенным голосом о том, что представьте себе прекрасную эльфийскую деву, которая грызет яблоко и любуется на звезды, и тут раздается смачный яблочный хруст. И это был Стирч...
Сикер - замечательный орг, он сделал афиши, целых три, которыми мы пометили путь от подъезда до врат Нарготронда, и пинал ленивого меня.
Песня нынешнего квартирника, который, кстати, назывался "Гавань Альквалондэ":

Несущий справедливость

Что делать, если правды в мире нет, Am
И если попираются законы, Em
И разъедает ржавчина короны? C
Что делать, если правды в мире нет - Am
Я слово дал спасать всех обреченных, Dm
Но слово чести больше не в цене. C
Что делать, если правды в мире нет, Am
И если попираются законы? Em E7
Наглеют подлецы в моей стране,
А верность обесценилась до меди.
Сплетая ложь, как будто частый бредень,
Наглеют подлецы в моей стране.
И горек яд настолько же, как вреден,
И нужно положить тому конец.
Наглеют подлецы в моей стране,
А верность обесценилась до меди.

И я решил – рассудит нас клинок,
Он справедливей многих скажет слово,
Предатели вокруг на все готовы,
И я решил – рассудит нас клинок.
И справедливость воссияет снова,
И станет явь всего лишь страшным сном.
И я решил – рассудит нас клинок,
Он справедливей многих скажет слово.
Пускай навек останусь одинок,
Та участь не страшнее беззаконий.
Присягу не заменит сон спокойный,
Пускай навек останусь одинок,
Но я очищу мир от тех зловоний,
Что слились в мерзкий и сплошной поток.
Пускай навек останусь одинок –
Та участь не страшнее беззаконий!

И я иду, и нет пути конца,
Как нет конца у битвы тьмы и света,
Я верю в справедливость беззаветно,
И я иду, и нет пути конца.
И я добьюсь у каждого ответа,
У каждого трусливого лжеца!
И я иду, и нет пути конца,
Как нет конца у битвы тьмы и света.
И сжав виски подобием венца,
Лежит на них моя слепая правда,
Она ведет меня на бой неравный,
И сжав виски подобием венца,
Становится все горше, как отрава,
Скрепляя легковерные сердца.
И сжав виски подобием венца,
Лежит на них моя слепая правда.

Вот так легко сменил я цвет знамен,
Но, продолжая следовать за верой,
Из белой справедливость стала серой –
Вот так легко сменил я цвет знамен,
Не зная, не желая видеть меры.
И серый цвет заменит черный тон –
Я так легко меняю цвет знамен,
Все продолжая следовать за верой.
И сам собою был я побежден,
Но верный мой союзник – это память,
Она не даст мои знамена ранить,
Но сам собою был я побежден.
Меня в живых вы сохранили сами
В легенде той, где я несу закон,
Но сам собою был я побежден,
Но верный мой союзник – это память.

Идея взята из сикерской сказки.

@темы: Творение, Записки лунатика, Очередной большой проект

---

Приветственный пост

Здравствуй,  Хельта! Встречаю морем цветов, лето же.

---

Погладьте собаку

ЭТО уже послезавтра. Квартирник. Мой. Первый. В Нарготронде. Боюсь. Но петь буду, ибо хочу великой славы. В группе 21 человек, еще трое обещали на словах, так что человек 12, считая меня и Сикера, точно будут. Погладьте собаку!

@темы: Картинки, Записки лунатика, Очередной большой проект, Гав!

---

Цветочный тест

Выбрать свой цветок

А чай с мятой - это тяв!

@темы: Записки лунатика

---

24.05.2014 в 20:39

Пишет  N.K.V.D.:

Царская шутка

От меня: за достоверность этой истории, ручаться не могу. Но юмор, присущий эпохе Петра Первого и Екатерины Второй, безусловно в ней звучит…

Прочитать

У Екатерины был обычай: прежде чем издать какой-нибудь указ, она обращалась к архивам великого предка, где чаще всего уже имелись его соображения на эту тему. И порой было довольно лишь несколько подправить их или дописать с учетом новой обстановки.

Начало же сей истории восходит к поражению Петра от шведов при Нарве, где русские потеряли почти все их пушки. Петр удрученно сидел в Новгороде, руководя там строительством оборонительных сооружений и не зная, чем отбиваться, если нагрянет супостат – а он скорей всего нагрянет. Демидовских железных заводов на Урале еще не было в помине; а те, что остались от отца Алексея Михайловича, давали оружейного железа кот наплакал.

И как-то поутру царю доносят, что некий посадский человек, одетый дурно и, похоже, с перепою, хочет его видеть, да молвить некие заветные слова.

Ну, нравы тогда были простыми: хочешь – молви; складно сказал, алтын дадут, нет – подзатыльник. Подводят того малого под царевы очи, вид у него точно скверный, и он бух царю в ноги:
– Хочу, всемилостивейший, помочь твоей беде. Знаю, потерял ты пушечный наряд и гадаешь, где добыть литье для новых пушек.
– То правда, – отвечает царь, – но чем ты мог бы пособить? Вижу, и сам себе нынче не подмога.
– А вели мне чарку поднести, пропился я и задолжался, с похмелья умираю, денег ни полушки нет.
Велит царь подать ему вина, при этом говорит:
– Ну, гляди, коли без дела мою чарку выдул, дорого ж тебе она станет! Башкой заплатишь!
– А я того не боюсь, такова немочь в телесах. Но уж смилуйся, дай и вторую – ужо для смелости, ибо хочу сказать тебе дело неслыханное, дерзкое, но для тебя великое спасение.
Подали ему еще чарку, выдул он и ее, очи его заполыхали, и он, перекрестясь, и шепчет государю:
– Так слушай: литья того у тебя, царь, много. На колокольнях колоколов за сотни лет понакопилось. Коли швед придет, он те колокола снимет да увезет – так он в лихое время уже делал. А снимем-ка их сами, отольем с них пушки и одолеем ворога: Бог сильных любит! А как побьем его, и Богу все вернем.
Такая мысль уже мелькала и у самого Петра, да больно казалась несусветной: а коли то войдет не в зуб народу – и воевать тогда придется уже с ним, а не со шведом? Но этот голодранец, показавшийся Петру посланцем Божьим, и доубедил его. Наградил он его аж тремя алтынами, облобызав его хмельную харю. И тут же написал указ: переплавлять колокола в пушки не только в Новгороде, но и по всей Руси. После чего в битве при Полтаве шведы и были разбиты из тех перелитых, не без помощи того пьянчуги, пушек.
А тот на этой царской монете, под которую никто не смел не дать ему в долг, расторговался так, что вышел при Петре в первые купцы в Новгороде. Но сразу после смерти Петра местные святоши его и всю его семью жестоко затопили в Волхове…


Минуло с тех пор еще 60 лет, и уже к царице Екатерине являются посланцы от новгородского священства. И бьют ей челом: «Ваш предок Петр Алексеевич изволил ради победы над шведами перелить наши колокола на пушки, а потом обещал их вернуть. Да так и не вернул. Не изволит ли ваша царская милость исполнить его обещание?»

Екатерина по ее обыкновению спросила, не осталось ли по сему делу каких рескриптов от Петра?

Ей тут же откопали челобитную еще его времен от тех же новгородских иноков, а на ней такая резолюция: «А х..я вам моего не надо?» И подпись: «Петр». Тогда царица взяла перо и своей нежной ручкой написала: «Я же, как женщина, и того предложить вам не могу». И отдала сию бумагу ошарашенным попам…

@темы: Отрывок, Перепост

---

Детсарри размножаются фейспалмами

Очень расистский террсаннский анекдот:
"Хочу летать, как птица" - подумал безумный террсаннский генетик, и так появились археллор. От желания плавать под водой появились квайннто, от нежелания сдохнуть в вакууме - инлиор. А детсарри - от фейпалма, ибо морда-пальма, и листвой они шелестели на всё и всех.

Вчера накурили с Сикером еще один кусок мира. Последний штурм, точнее, предшествующие ему события были гораздо страшнее. Дестаррийский наместник, которому я еще не придумал имя, с помощником, который сволочь, и зовут его Халгат Серрикадо, собирались не просто устроить мятеж, они хотели объявить о своей независимости и подружиться с Хабитатом. А если не получится, и Хабитат вынесут - навешать международной общественности на уши качественную лапшу про то, что Террса - страшный агрессор. А доказать обратное никак, ибо Последний рубеж пленных брать не собирался, а бомбы могли быть мало ли чьими. А до Штурма эти гхыры слили кайдри информацию о численности и вооружении Последнего рубежа, а заодно то, что Мартеллар Аэнэтар будет на "Восходящей звезде", а Лартен - на "Мести". Лартену повезло оказаться рядом с "Метким" и вовремя улететь с ранеными, а вот "Звезду" расстреляли в дым в самом прямом смысле. Единственное, чего не предусмотрели два лиственных гхыра, так это то, что кайдри на коннектор не упали такие союзнички, и террсанни их послали бы во мрак в переносном смысле, а кайдри - в прямом с орбиты, но им было не до этого. Но документы у них лежат, а гхыр Халгат еще как жив... Не всплыли эти факты вовремя, так что в морду он получит гораздо позже, но будет ему и по морде и в кратер.

@темы: Ан Эрриан Террса!, Отрывок

---

Глаурунг зеленый

Наш нарготрондский зоопарк пополнился ящерком. Ящер привезен с дачи Хела и назван Теллораном. Ярко-зеленый, года 4 на вид (ну нет у меня таблиц с возрастным показателем), прыткий, как и полагается по названию вида. Хвост он где-то по дороге потерял, но мнит себя Глаурунгом в молодости, только огня из пасти не хватает. Хозяином посчитал Севера, и мы с Сикером уже поржали на тему двух ящериц. На мохнатое зверье демонстративно смотрит как на продукты жизнедеятельности.

@темы: Записки лунатика

---

Про имена

Своеобразный перечень имен и лиц, которые считаю своими. Не все из них люблю, но кто прижился, тот прижился. Я вот уже год как имя на полигоне сменить не могу. В хронологическом порядке.

разные виды меня

Хэннара Айверин Меалерона. Про нее я уже писала. Полукровка - лунатик и человек, живет среди людей, но имя лунное. Происхождение имени - тщеславие лунной матушки, которая посчитала свою дочь настолько уникальной, что никакое имя кроме легендарной Последней надежды не казалось ей достойным. Чтобы не путать двух Айверин, она - Старшая. Про второе имя - когда-то одно создание, умудрявшееся вечно терять меня из виду, обозвало меня Ускользающей. Имя мне понравилось, я перевела его на сиэн'ир - Меалерона - и у основного персонажа появилось второе имя. А уже гораздо позже это же имя показалось мне идеальным для бога удачи. И раз нас одинаково зовут, стала я жрицей Ускользающего. С родовым именем все просто - Хэннара - семья огненных магов, за что я их и люблю.

Темная государыня Ашт. Персонаж заимствован из одной из самых любимых сказок - "Апсу". Редкий случай симпатии к темному персонажу из-за огромной дырки в характере. По особенностям мира существа ее расы выглядят либо прекрасными созданиями (если они добрые), а зло и смерть превращают их в отвратительную синюю дохлятину. Ашт - единственное исключение, она не меняла облик, и была прекрасным злом.

Аврора фон Крейсер. Имя появилось на первой игре, это был Варкрафт, и я выходила младшей дочкой барона. Фамилию фон Крейсер придумал папа Ингвар. На игре персонажка больше бегала хвостом за старшей сестрой, но имя народу понравилось, поэтому среди ролевиков меня знают как Аврору.

Финрод Фелагунд. Особый случай. Родился даже грустный афоризм - сколько раз я слышал "Какой ты Финрод, ты же девочка!", и ни разу "Какой ты Финрод, ты же трус!" До этого персонажа мне еще расти и расти. Но именно от него у меня привычка говорить о себе в мужском роде и обоснование этой привычки - все лучшие качества почему-то считаются мужскими. И почему-то большую часть людей возмущает отсутствие У-хромосомы, а не этих самых качеств. Но Государем меня все-таки называют.

Мерьялирэ Исильвен. Юная эльфийская дева. Из Нарготронда. Без мозгов, зато пишет песни. Дева всю жизнь считала, что самые великие подвиги случились до ее рождения, и очень по этому поводу грустила. А потом в Нарготронд пришел Турин со всеми вытекающими историческими последствиями. Исильвен у меня выполняет функции решительности, когда Айверин не хватает своей.

Хэннара Аинланна Эртлин. Тоже с луны. Это моя совесть, тихая, незаметная, но фиг от нее куда денешься. У нее печальная квента и замечательный брат. Существо, которого не должно было быть, но она взяла и получилась. После Пути по Грани смогу сказать, как именно так случилось, а вообще Эртлин - это отражение.

Эртлин Сентаринли. Где-то даже был сикерский рисунок с ее мордочкой. Характер у нее та еще гадость, но иначе быть бы ей трупом. С нее началась моя любовь к летучим и когтистым. Имя у нее лунное, хотя Хабитат от Луны даже не в соседней галактике. И именно из этого факта выросла идея - даниды и лунатики говорят на одном языке, значит, родом они из одного мира, и это укладывается и в то, что ирниор из своего родного мира ушли, и в то, что родной мир данидов вынесли. Так у меня появилась еще одна утопия - Террса, и мой мозг там. А еще среди предков Эртлин были лунатики, но это было очень давно. Но факт - семья Сентаринли на Луне, и семья Смотрящих вдаль в Хабитате, которая уже второе поколение Сентаринли, дальняя, но родня.

А дальше - Последний штурм головного мозга. Точнее, несколько персонажей, которые в те времена жили.
Арета Лайто. Прекрасная дева, но категоричная до невозможности. Зато именно ей обязаны своим появлением "Записки из мрака". Она может все, кроме одного - молча стоять в стороне и наблюдать безобразие. У меня отвечает за чувство Ж.

Сатериллин Лайто. Сестра Ареты. Хуже того - близнец. Ей досталась вся та маленькая чашечка терпения, которая полагалась на двоих. Она умеет быть второй - не тем существом, которое без пинка старшего ничего не может, а советником. И да, все терпение и терпимость у нее. Благоразумие там же.

Эрлар Эйскайф. Адмирал, я вас ненавижу, - это то, что я про него думаю. Изначально задумывался он как отрицательный персонаж, трус и предатель, а когда попытался я понять ход его мыслей... Ну не мог на Террсе трус и предатель стать адмиралом, не был он им тогда. Но куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями, общеизвестно. Как и то, что делать с безобразием, если его нельзя предотвратить.

Зантара Миард Рукс. А это уже кайдри. Много моральных страданий и пуля в процессоре. В ней слишком хорошо видно те черты, которые мне в себе не нравятся - то попытается всем сразу угодить, то спину кому попало подставит. А написав "Легенду о любви" я ее почти возненавидел.

Аяна Оссер. Идет в пень. И в кратер. И во мрак с особым удовольствием. Танцор на нервах, блин.

@темы: Западный ветер, Даль туманная, Ан Эрриан Террса!, Записки лунатика, Ирион (Луна), Роу-анаор (мысли-для-прочтения), Летучие и когтистые, Отрывок

---

Только я мог в собственном доме, будучи абсолютно трезвым на ровном месте запутаться в собственных штанах, приземлиться на пузо и при этом не расквасить кружку. В кружке был чай, и я умудрился его не пролить на себя. Кошачья морда ехидно грызет китикет - он столько раз пытался меня уронить, но я сам себе враг. Параллельно подумалось, что Шарана Арталоэн в падении зацепила бы какой-нибудь рубильник и что-нибудь взорвала, а так обошлось ушами соседей.

@темы: Записки лунатика

---

Луны и звезды дождем облетали с небес

В очередной раз перечитал "Лунную радугу" и по этому случаю - Оберон, спутник Урана:

красиво, но мало

И Япет. Без тумана

astrometric.sai.msu.ru/stump/html/1_155.html - здесь много космической красоты от Меркурия до Плутона

@темы: Картинки, Звезды

---

Два флешмоба увидено, стащено, пишу:
Про ники:

Имя

Ник Айверин, полное имя - Хэннара Айверин Меалерона
Произношение ударение на первый слог, а так ничего особенного
Откуда ник родом История долгая. Когда-то на первом курсе под "Властелина колец" и органическую химию (сессия надвигалась) и песню про десять лунатиков родилась такая странная персонажка, наполовину лунатик, на вторую человек. Потом специально для нее создался авторский мир - Ирион, он же Луна. Имя означает Хозяйка душ. Хэннара - это фамилия, означает "сияющая", второе имя Меалерона - Ускользающая (на самом деле меня так обозвало одно создание, заявившее, что я мастерски сливаюсь с фоном), так что когда я решила, что Ускользающий - прекрасное имя для бога удачи, пришлось проситься к нему в жрицы. И ведь хорошо же напросилась))
Что вам в нем нравится Длинная квента, которая к нему прилагается.
Чего нет Даже сложно сказать, вроде бы есть все.
Давно ли он у вас Придумался в 2008 году.
Будете ли менять Этот - уже не буду, ибо он связан с основной квентой.
Часто ли вообще меняете ники Я их не меняю, а коплю. Единственная попытка сменить ник в нашем ролевом сообществе длится до сих пор. И все равно для большинства ролевиков я Аврора.
Какой был самый любимый из прошлых Прошлый ник у меня только один, и то он упорно не хочет становиться прошлым. А вообще у меня целая коллекция имен, в Нарготронде меня называют Государем или Зантарой, внутри мозга я сейчас чаще всего Исильвен или Арета.
Чей ник из знакомых нравится больше всего На самом деле все.

Про песни:

Уже было

1. Песня, в названии которой есть цвет.

2. Песня, в названии которой есть цифры.

3. Песня, напоминающая о лете.

4. Песня, которая напоминает о том, что ты предпочел бы забыть.

5. Песня, которая должна звучать громко.

6. Песня, под которую всегда хочется танцевать.

7. Песня, под которую классно ехать в машине.

8. Песня о выпивке или наркотиках.
Там же целый список - коньяк, кагор, морфин. И цитрамон!

9. Песня, которая делает тебя счастливым.

10: Песня, которая заставляет тебя грустить

11: Песня, которая никогда не надоедает

12: Песня из твоего подросткового прошлого

Будет каждый день пополняться

13: Любимая песня 80-х
14: Песня, которую ты хотел бы услышать на своей свадьбе
15. Любимый кавер.
16: Песня, которая ассоциируется у тебя с отцом.
17: Песня, которая ассоциируется у тебя с матерью
18: Песня того же года, в который ты родился
19: Песня, которая заставляет задуматься о жизни
20: Песня, которая много значит для тебя
21: Песня, в названии которой есть имя
22: Песня, которая заставляет тебя двигаться вперед
23: Песня, которую ты выбрал в качестве мелодии звонка
24: Песня той группы, которую ты хотел бы видеть вновь собравшейся
25: Песня исполнителя, которого уже нет в живых
26: Песня, которая заставляет тебя захотеть влюбиться
27: Песня, которая разбивает тебе сердце
28: Песня исполнителя, чей голос ты обожаешь
29: Новая песня старой группы, которая тебя приятно удивила
30: Песня, которая заставила тебя плакать
31: Песня, которая напоминает тебе о родных местах
32: Песня, которая напоминает тебе о друзьях
33: Песня, которая напоминает о тебе

запись создана: 28.04.2014 в 11:20

@темы: Западный ветер, Записки лунатика, Ирион (Луна), Роу-анаор (мысли-для-прочтения)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Благими намерениями

Только что отыграли Первопроходцев. Ну что могу сказать... Я специально говорил, что мы играем в космический перелет. Про то, что мы грохнемся на Луну, народ не знал. Я загнал нас в глубокую недивную - мы на непригодной для жизни планете, взлететь не можем, а помочь нам могут только морально - родная планета далеко, пока они долетят, спасать уже будет совсем некого. Я ждал, что будет жестокий психологический триллер, где из нелюдей полезет все не самое приятное, Золотые миражи будут нагнетать обстановку, мы переругаемся, кого-нибудь убьют, и выжившие гордо откроют шлюзы. А народ героически спасал корабль, мы трижды чуть не задохнулись, и всех угробил я одним движением рубильника.

Отчет по горячим следам

Говорят, благими намерениями вымощена дорога во Мрак. А еще говорят, что если слишком многого просить у Ускользающего, можно познакомиться с Приходящим невовремя. А удача нам сейчас была бы более чем кстати. Астероидное поле поначалу не казалось опасным - в пути случались и погуще - но проклятущий кусок камня, который увязался за нами как... на веревке! Из-за него мы пошли на вынужденную, а точнее шмякнулись с размаху о спутник, и всего в сутках полета от планеты. И теперь Сентаир мы видим только на обзорных экранах. А на Истен нет атмосферы. Совершенно безжизненная планета, с которой надо как-то выбираться. Из моей смены только я жива и добралась до жилого блока - единственного уцелевшего места на корабле. На передней его части, задняя отдельно и в пяти километрах от нас. Нас мало - кроме меня и моего брата в живых остались шестеро - пилот предыдущей смены, старпом, медик, навигатор, археолог и ботаник. Восемь выживших, отчаянно пытающиеся спастись, а кислород заканчивается. Через час аварийные генераторы отключатся, и мы в Мире без света. Старпом, нарушая все мыслимые инструкции, ушел проверить состояние двигательного отсека, и пропал. Через полчаса его нашли мертвым. Без каких-либо видимых повреждений. А после потеряла сознание моя коллега-пилот, и она же второй медик. Очнувшись, она говорила о каких-то сущностях, желавших свести с нами знакомство. Левая половина тела ей не повиновалась. Сущности желали разговора, и сознание успели потерять еще трое из нас. Археолог и ботаник отделались головной болью, моему брату повезло меньше - он внезапно ослеп. Смешно, но наладить контакт с местными помогла детская игрушка - дракончик, которого мы называли Вестником. Он способен воспроизводить речь, и так мы узнали, что местные просто первый раз увидели материальную форму жизни. Они просто не знали, что такое смерть. И боль, и отчаяние. Они изучали нас, а время заканчивалось. На верхней палубе два вездехода, из которых нам удалось собрать один герметичный, четыре скафандра и три баллона с воздухом. Два часа и возможность добраться до отвалившейся части корабля. В двухместный вездеход пришлось забраться втроем, чтобы всем хватило скафандров. Ехали медленно - гравитация на Истен низкая. Проникнуть в хвост корабля оказалось делом далеко не мгновенным - двери заклинены намертво. За это время мы успели распечатать оба запасных баллона - первый мы израсходовали еще до выхода. И кислород снова заканчивался. Но мы успевали! Генератор оказался рабочим, археолог и ботаник сумели загерметизировать какое-то помещение, мы загнали туда вездеход. И тут взошло солнце. Это было бы прекрасно, если бы обшивка корабля была целой. Комната стала ощутимо и быстро нагреваться. Такими темпами на местный закат мы не полюбуемся. Хорошо, что кондиционер здесь есть и, кажется, исправен. Легкий щелчок рубильника... И перегретый генератор взрывается, завершая историю экспедиции "Искателя".
И список народа по традиции:
Теллун Райкар, он же Тинвинк Руки-Ноги, старпом - Дверь
Эмира Саннир, пилот из смены старпома, медик и жрица Дороги - Геля
Эльген Арталоэн, навигатор из смены старпома - Север
Шарана Арталоэн, первый пилот из дежурной смены - Айверин
Кейлир Аллато, навигатор из смены младшего помощника - День
Кай Энирэ, археолог и жрец Насмешника - Хел
Силлиннар Фапак, ботаник и химик - Ниношник
Атена Ланка, медик и биолог - Канда
Хозяйка Мерцающих гор - Джейн
Резонанс (Золотой мираж) - Сикер

@темы: Даль туманная, Ан Эрриан Террса!, Ирион (Луна), Мастерская капуста, Очередной большой проект

---

Ветер...

Ветер и штормовое предупреждение. Выйди на улицу, почувствуй себя Алвой - Против ветра! Срочно вспоминаю, кто из моей головной общаги жил на Архелле, и мог бы сказать, что это не ветер, а фигня.

@темы: Записки лунатика

---

Первопроходцы.

27 апреля, Нарготронд - Первопроходцы. Что может быть прекраснее безумной мечты? Только путешествие к ней. Мечта найти на просторах Вселенной планету, похожую на Террсу, готова сбыться - звезда Атеринхар (Золотой огонь) так похожа на Солнце, а на третьей планете от нее возможна жизнь. Может быть, даже разумная. Может быть, на планете Сентаир слышна своя Песнь мира, а ее жители могли бы стать друзьями террсанни. К этой невероятно далекой планете направлен корабль "Искатель". Длительность миссии предполагала, что цели достигнет поколение исследователей, рожденных в пути. Участники экспедиции проходили тщательный отбор, ведь не только им, но и их детям предстояло жить бок о бок в замкнутом пространстве корабля. Идея себя оправдала, и в 25 день месяца раэн 3354 года Эпохи Далекого солнца "Искатель" достиг Истен - спутника Сентаира. Дистанционные исследования не показали следов деятельности разумных существ ни на Сентаире, ни тем более на лишенной атмосферы Истен. Уже завтра команда "Искателя" достигнет своей цели и совершит посадку на Сентаире, но сегодня обзорные экраны корабля и мысли исследователей занимает серебристая Истен. Единственное, что омрачает радость от долгожданного прибытия - астероидное поле, в который занесло корабль по ошибке навигатора, но оно кажется всего лишь мелкой неприятностью. На первый взгляд.

Общую матчасть по миру накидаю завтра отдельным постом.

@темы: мастерская капуста, Ан Эрриан Террса!, Луна

---

Почти обещаю...

...в этом году на Дай-фесте выйти на альтернативное дефиле. И буду я косплеить сам стреляясь от собственной отмороженности Эрлара Эйскайфа. И даже привыкну называть его по имени, а не Гхыром.
Мне нужно:
Сделать крылья
Костюм, надевающийся на крылатую тушку
Пнуть Сикера нарисовать
Записать "Ненависть"
Научиться делать подобающую морду
Ни с кем при этом не разругаться насмерть

@темы: роу-анаор (мысли-для-прочтения), даль туманная, давно погибший мир...

---

Зарисовки совместные с Сауроном

Изврат:
Что тебе в сортире этом, менестрель, ответь?
Я не знаю, если честно, как об этом петь...

Почти хокку:
Саурон матерится беззвучно -
Не горит зажигалка проклятая.
Курить вредно.

@темы: творение, дуракаваляние

---

Расписание игр имени меня

Расписание игр по Ириону и около - для ПЧ, желающих в это поиграть, и для себя, чтобы пинать:
27 апреля, Нарготронд - Первопроходцы. Что может быть прекраснее безумной мечты? Только путешествие к ней. Мечта найти на просторах Вселенной планету, похожую на Террсу, готова сбыться - звезда Атеринхар (Золотой огонь) так похожа на Солнце, а на третьей планете от нее возможна жизнь. Может быть, даже разумная. Может быть, на планете Сентаир слышна своя Песнь мира, а ее жители могли бы стать друзьями террсанни. К этой невероятно далекой планете направлен корабль "Искатель". Многие годы в пути, и новое поколение, родившееся уже в полете, достигли своей цели - на обзорных экранах сияет серебристая Истен, спутник Сентаира.
25 мая, тоже Нарготронд - Младшие. Осень 1218 года Эпохи Золотого огня. Космическая станция Лэнта, закрытая и оберегаемая от бед внешнего мира. Ее обитатели, инлиор, своим появлением обязаны экспедиции "Искателя", они во многом не похожи на старшие расы своего мира, наивный и мудры одновременно. А где-то далеко в Большом мире близится к завершению война.
22 июня, Парк Победы - Золотые горы. Мир рухнул, но это было давно. Время и расстояние стирают воспоминания, превращая их в полузабытые легенды. Настало время вернуться туда, где началась эта история - Истен, теперь называемая Ирионом, Домом, обретенным в дороге, приютила потомков ушедших с Лэнты. Звездные странники инлиор стали нашедшими дом ирниор, и уже выросло поколение, родившееся в Мерцающих горах. Но у нового поколения уже появились свои разногласия.
11-13 июля, Крутая горка - Путь по Грани. Время идет, и Мерцающие горы стали тесными для своих обитателей. Ирниор строят новые города, их мир растет, и сталкивается с радостями и трудностями уже привычной жизни. Но самое трудное впереди - когда-то из Мерцающих гор переселилась группа фанатиков, теперь у них свой большой и замкнутый город, вызывающий любопытство сородичей, но не желающий иметь с ними ничего общего.

@темы: даль туманная, мастерская капуста, давно погибший мир..., Луна

---

Последний штурм головного мозга

Отыграли еще один лангедок по временам Последнего штурма. Точнее, уже после. Хабитат более-менее разобрался, куда девать вернувшихся Тварей, и занялся пленными. А в качестве одного из пленных у нас был Артиэн Лайто, которого Сикер честно предупредил, что в Хабитате он живым не нужен. Была Мелнэ Аэнэтар, пришедшая спасать верного подданного, и юнга с "Белого пламени", позвавший ее на помощь. Все трое были прекрасны вместе со своим заговором. Недозаезд оказался безжалостен, поэтому мне пришлось отыгрывать кайдри. Для полного счастья - офицера Аквалас. С этим фактом я кое-как смирился. И с тем, что полморды у меня собрано по кускам, и в зеркало лишний раз лучше не смотреть. Эрис, будешь смеяться, эту деву зовут Аяна. Да, шикарно звучит - Аяна Оссер. Создание, живущее две жизни сразу - на публику холодная мерзость, убийца и провокатор, а то, что внутри мозга, никого не касается. Честно симулировал равнодушного охранника, которому игральные кости в руке интереснее происходящего и бесил присутствующих своим видом. И стуком костей тоже. Еще и оказался в роли "плохого копа" для контраста с "хорошим копом" в лице Сикера. Разжился личным врагом - юнга меня возненавидел и обещал убить. Но зато следователь решил, что Артиэна точно не убьют, что не может не радовать. Игрока, ибо персонажу от этого решения больше геморроя. Чувствовал себя перебежчиком и ждал, когда же в меня полетят фаэрболлы. Не полетели, но я старался.
И все равно хочу домой, на Террсу!
Теперь - Путь по Грани и три лангедока к нему. 27 апреля - Первопроходцы. А еще я пишу ирионский цикл песен.
До позеленения хочется в дорогу. В Новосиб, например.

@темы: даль туманная, мастерская капуста, давно погибший мир...

---

Записки из мрака, глава третья.

mealerona.diary.ru/p194161686.htm - Глава первая. Песнь мира
mealerona.diary.ru/p195590158.htm - Глава вторая. Во имя Террсы!
Глава третья. Когда звезды станут падать на города, или все повторяется дважды.

Так заканчивается эта история.

Глава 3. Когда звезды станут падать на города, или Все повторяется дважды.

Правитель
73 год по раджейскому счету

Когда я вернусь домой, то там не будет тебя,
Ты даже меня не ждешь – свобода дороже чувств,
Ты где-то сидишь одна, звезду в руках теребя,
Ни капли не веря в то, что я однажды вернусь.
Тэм Гринхилл, «Когда я вернусь домой»

Еще не поздно настроить скрипку,
Взять верную ноту, исправить ошибку,
Не поздно зажечь Солнце, новое Небо, новые Звезды…
Не поздно, послушай, я так не хочу быть один… в пустоте…
Мюзикл «Последнее испытание», «Властелин ничего»

Сама Огнеликая закрыла ему глаза, чтобы он не видел, как погибла Террса. Теперь он живет в вечном мраке. Он слеп, и рад этому – Артиэну Лайто не хочется смотреть на руины. Пройдет время, Последний штурм станет далеким прошлым, новые государства залечат раны или передерутся друг с другом, археллор приживутся в Хабитате, и все снова станет почти как прежде. Другие государства будут грабить другие рейдеры, другие правители будут объявлять войны, другие командиры поведут в бой другие армии. Другие будут любить, ненавидеть, жертвовать собой и отчаянно трусить, другие будут жить – археллор, детсарри, квайннто, орхи, кайдри… Но для изначальных террсанни места не осталось, они умирают от странной болезни, которую назвали душевным истощением. Когда-нибудь он тоже уснет и больше не проснется. Но не можешь жить сам – помоги другим. Теперь его народ - хабитатские археллор, бывшие пленники, и Артиэн делал для них все что мог. Резервация из тюрьмы становится городом, а кайдри из врагов превращаются в соседей. Высокомерных и склочных, но все-таки соседей. Не все археллор стремились на Раджей, жить под крылом захватчиков было тяжело, но кайдри не отнимали у пленных право быть собой, в отличие от самозваного короля. Бывший друг и командир, оказавшись на троне, предал всех, кого мог, даже родную сестру. Ина Эйскайф только недавно снова стала выходить из дома, хотя все еще смертельно боится одиночества. Последний из семьи Лайто не считал себя прирожденным политиком, но знал, что оказавшись рядом с властью принес бед намного меньше, чем коронованный подлец.

Поздно. Просто поздно делать вид, что можно жить по-прежнему. Больше нет родины, и нет ничего, что бы с ней связывало. Есть осколки. Раджей, Сеан, Лиррна, Рантаэра, Антар – пять планет, оставшихся от сектора Археллы. И несколько нежилых планет, где добывались ресурсы. Новое королевство археллор, где он стал королем. У детсарри и квайннто – тоже свои государства, про инлиор известно только то, что большая их часть эвакуировалась с Лэнты. Часть археллор так и осталась в Хабитате, но на Раджее о них не принято вспоминать. На Раджее теперь очень многое не принято. Первое, что он сделал, став королем – запретил кровную месть, приравняв ее к убийству. И каждый, кто говорил ему, что за прежний мир нужно мстить, считался предателем. Так предателями стали все ланкор. Они были созданы для войны и не могли жить в мире. А значит, здесь для них не место. Он не сделал исключения даже для своего старого друга Стального ветра. Назвал его самозванцем и прогнал от порога дворца. Со временем командир ланкор поймет, что король Раджея спас ему жизнь. Он запретил поклоняться богам – ведь боги не стали спасать прежний мир. Храмы пустели, жрецы осваивали новые профессии. Он боялся и ненавидел жрецов Верности, ибо прекрасно помнил о своем проклятии. К счастью, их легко было обвинить в предательстве, как и ланкор. Он знал, что через много лет народ Раджея будет благодарен своему первому королю. В том числе и за то, что новый мир станет чем-то большим, чем осколок прошлого.
Когда оборвалась Песнь мира и пришла холодная пустота, он испугался не за себя, а за тех, кто ринулся в последнюю отчаянную атаку, которая уже никого не могла спасти. Они гибли во имя мира, которого больше не существовало. Он никогда не понимал смысла мести, ведь погибших этим не вернешь. Он не задумываясь отдал бы свою жизнь ради спасения своей страны, но сейчас никакое количество жертв не могло вернуть то, что было. Воины погибшего мира уходили в пустоту вслед за своей местью. И тогда он решил - любой ценой спасать тех, кто пожелает выжить. И приказал отступить. Искалеченная армия уходила ни с чем, почти не преследуемая врагами, а он все еще слышал холодное: «Вас поняла, адмирал, но отступать не намерена». Ее правда была иной, безжалостной – нельзя отступать, если обещал идти до конца. Ее смерть была на его совести – первая из начавшейся после череды. Потом был Гнев небес из командирской тройки, ланк’эт, которого он обвинил в предательстве и публично казнил за проклятие в свой адрес. И Лартен Аэнэтар, тихо ушедший в Мир без света, по официальной версии – от душевного истощения, частой причины смерти после Последнего штурма. Многие изначальные террсанни и полукровки погибли именно так, потеряв родных и свой мир, и никого не удивило, что среди них был и сын последнего императора. Пусть лучше ненавидят живые, чем восхваляют мертвые. Он восстанавливал разрушенный мир как умел, пусть даже для этого пришлось вывернуть его на изнанку. Пусть для этого придется взять на себя роль самодура и диктатора, он не считал это слишком большой платой за многие жизни, которые ему удалось спасти. Король не только носит корону, он в ответе за своих подданных и ради них должен жертвовать своими мечтами и стремлениями. К этому же он приучает Илинну, свою дочь и наследницу. Она родилась на Раджее, в новом мире на осколках старого, и ей этим миром править. Он всегда называл дочь только полным именем, никогда не сокращая до короткого и ласкового «Лин», как это делали ее мать и младший брат. Лин – это не Илинна, это та, другая, которая возникла в его жизни в самый недобрый час. Та, которая была рядом, когда после Первого штурма пропала его сестра. И та, что не послушалась приказа отступить. Первый пилот «Меткого» Сатериллин Лайто, прозванная Тихой тенью, странствующая жрица Верности. Если бы тогда, семьдесят три года назад, она оказалась рядом, Раджей смог бы быть похожим на прежний мир. Но тогда он был уверен – она погибла. А когда вновь почувствовал ее присутствие, было поздно – он уже понял, как будет править. Он до конца не был уверен, она ли это, потому что мысленный голос был очень похож на ее сестру. Раньше он легко их различал, но теперь… Как будто они вернулись обе в одном разуме. Или просто он и она стали далеки друг от друга и мысленная связь между ними ослабла. Ему не составило труда найти ее под новым именем. Он мог даже приказать доставить ее к себе во дворец, если придется – силой. Но не стал этого делать. Сатериллин бы пришла, с прямой спиной и гордо поднятой головой, не произнося ни слова, с отстраненным спокойствием взирая на происходящее. А если он все же ошибся, и выжила не она, а Арета… Он прекрасно знал, на что способны жрецы Ускользающего, когда им нечего терять. Поэтому ему достаточно было знать, что она жива и далеко от него. Сумеречные по его приказу приглядывали за Тинреан Олларой (так ее звали по новым документам). Она жила на Антаре, преподавала историю в школе, и половина лица у нее была искалечена, за что ее называли Полумаской. Она не искала встречи ни с кем из прежних знакомых. Даже с братом, хотя ей ли не знать, что Артиэн Лайто жив и долгое время был в Хабитате под арестом, пока его не спасло заступничество Мелнэ Аэнэтар, которую теперь следовало называть Интеллирин Хелиэ, и некой безумной кайдри. И это называется Мелнэ отреклась от власти – конечно, у оставшихся правит Тиэр, так и не вернувшийся из добровольного плена, а с Интеллирин и не отходящим от нее ни на шаг Артиэном он только советуется. И на Раджей они переселяться не спешат, и правильно – бывшей принцессе, бывшему командору и бывшему главе Осведомленных нечего делать в его королевстве.
В начале нынешнего года Полумаски не стало. И когда он перестал слышать ее голос, мир рухнул второй раз. Но король Раджея прекрасно умел сдерживаться. Просто поздно что-то возвращать. В прошлом остались и друзья, и враги, и весь прежний мир, который он больше никогда не называл по имени. С тех самых пор, как он произнес: «Я, Эрлар Эйскайф, как величайшую честь принимаю власть над народом Раджея».

***
Счастливая (последняя страница дневника Сатериллин Лайто)
3-е шаснар, 1218 год эпохи Золотого огня

Так бы бежал и бежал, не оставляя след,
Не замедляя шаг тысячу лет.
Так бы дышал и дышал ветром и тишиной,
Звезды к себе прижав все до одной.
Моя дорогая, «Так бы бежал и бежал»

Говорят, есть земля, где встречаются те, кто когда-то любил,
Я найду этот край, даже если бы он лишь легендою был.
Кто посмеет сказать, что ни нас, ни любви, ни мечты больше нет,
Если звездным дождем нас с тобою опять обвенчает рассвет.
Мартиэль, «Колыбельная для любимой»

Его назовут убийцей. Ну и что? Это лучше, чем проиграть. Быть младшей расой у белковых соседей – обойдутся. Но эти белковые во время прошлого Штурма чуть не разнесли Хабитат в клочья, а со второй попытки у них это вполне может получиться. Значит, второй Штурм должен стать последним. Террсанни гордо называют свою столицу Сердцем мира, но кто может жить без сердца? Точной информации было мало, но той, что была, хватало для того, чтобы закончить войну. Одним ударом в сердце. Особенности строения ядра Террсы создавали общий телепатический и эмпатический фон, который романтично настроенные террсанни называли Песнью мира. Они все ее слышат, даже пленные в Хабитате, и если эта Песнь смолкнет, в один момент рухнет все – и прекрасно налаженная связь, и точнейшие системы наведения, и грозная армия превратится в кучу бестолково мечущихся в пространстве кораблей. А чтобы соседи не смогли слишком быстро восстановить силы, стоит добавить в список еще несколько целей. Ни Архелла, ни Деттса, ни Квайва не станут новой столицей гибнущей империи. Что за разработки ведутся на Лэнте, Глава Хабитата не знал, но если она приравнена к большим колониям – там явно что-то очень для них важное. Итак, четыре планеты и одна космическая станция прекратят свое существование. Вместе со всем населением. Каких жертв это будет стоить Хабитату, Нагрейт Навсикайдер думать не хотел, но приходилось.

Не в пример зиме, такой холодной, что замерзла даже быстрая Рина, шаснар, второй месяц весны, выдался неожиданно теплым. Не удивительно, что Арета и Лартен назначили свадьбу чуть позже, чем собирались – они пригласили столько гостей, что их вместил бы только Алый зал императорского дворца, но молодоженам не хотелось начинать семейную жизнь с торжественности дворцовых покоев, поэтому они решили отпраздновать на берегу Рины, где места хватит на всех. По традиции последнюю ночь перед свадьбой жених и невеста проводят наедине и не принимают участия в предпраздничном безумии – а как еще назвать то, что творилось у нас в доме с самого утра? Я тоже весьма успешно избежала участия в сборах, сбежав в Северный Храм Разнокрылой, где должна была начаться свадьба.
Жрец по имени Лаэр ждал меня у входа в храм. Он был тезкой моего двоюродного брата, не вернувшегося с войны, но собранный и сдержанный Лаэр Нериар совсем не был похож на жизнерадостного Лаэра Лайто. Он отдал должное моей пунктуальности и пригласил на чашку чая, пока на это есть время. Мы болтали о разных пустяках, весело распивая чай и дожидаясь молодоженов с родственниками.
- Сестра, ты хочешь что-то спросить у моей богини? – поинтересовался Лаэр. Это был обычный вопрос перед богослужением, но для Лаэра он не был простой данью этикету.
- Да, брат мой, - ответила я. – Но я боюсь узнать на него ответ, - это и правда было так.
- Не нужно бояться прекраснейшего чувства в мире, - улыбнулся Лаэр, протягивая мне золотистую свечу, - лучше спроси у нее совета.
Легко сказать – спроси совета. Два крыла – черное и белое – окутывают, призывая забыть о том, что за порогом, и смотрит сверху вниз прекрасное и отрешенное лицо богини любви. В Северном храме одно из самых красивых ее изображений. Такие внимательные зеленые глаза, такие огромные крылья разного цвета – захочет – подарит счастье, захочет – беду. «Ринарнэ», - я обращаюсь к богине по имени, - «ты знаешь, я люблю его. Но не знаю и боюсь узнать, что в его сердце. Боюсь того, что там нет любви ко мне. Что делать мне, милосердная богиня?» По нарисованному лицу скользит легкая улыбка. Я возвращаюсь в комнату, где Лаэр убирает со стола после нашего чаепития. Он резко обернулся на скрип двери, выронив из рук чашку.
- Мрак непроглядный! – осколок чашки больно впился в руку, когда я попыталась его подобрать. Лаэр засмеялся, осторожно кладя рядом второй осколок. На его ладони быстро набухал кровью глубокий порез. Он разглядывал пол в поисках мелких фарфоровых крупинок, но их не было. Осколков было всего два и оба острые, с какой стороны ни возьмись. Один из них, тот, который был у меня, делила надвое трещина.
- Вот тебе и ответ – он тоже тебя любит, но вас обоих ждет беда. И не только тот, о котором ты спрашивала, у тебя есть еще один поклонник, - Лаэр улыбнулся, осторожно подбирая осколки, - Знаешь, я теперь боюсь что-либо спрашивать у Верности, чашки у меня не бесконечные.
- Будем надеяться, что моя богиня в хорошем настроении. А новую чашку я тебе подарю после праздника. Итак, брат мой Лаэр, желаешь ли ты спросить о чем-либо мою богиню?
- Да, сестра, - вздохнул жрец Разнокрылой, принимая от меня свечу и небольшой голографический экран, с которого смотрела одетая в белое и серебро белокрылая богиня. Ее глаза улыбались, но рука лежала на рукояти меча. О чем говорил с ней Лаэр, я не знаю и не должна была знать, так же как и он не слышал моего разговора с Разнокрылой. А я не знала, радоваться мне или печалиться от такого предсказания. Скоро должны были приехать Лартен и Арета, вот кто точно радовался сегодняшнему дню. Лаэр обернулся ко мне, завершив разговор. Мы вместе вышли на улицу, дожидаясь влюбленных у входа в храм.
Шум подъезжающих каров возвестил о прибытии свадебной процессии. Машины остановились на площадке вдалеке от храма, к ступеням принято подходить пешком. Жених и невеста, как и полагается, шествуют во главе, за ними – родители. Государь и Хелани Астеран о чем-то мысленно переговариваются, дела не отпускают их даже на свадьбе сына. Вместо отца за спиной Ареты идет Артиэн, поддерживая под руку маму. Следом – Интара, и на этом наша родня заканчивается. Зато друзей и знакомых пришло много, что не могло не радовать. Я нашла взглядом Эрлара, он помахал мне рукой. «Я ненадолго, но пара часов у меня есть», - мысленно обратился он ко мне. Чем ближе война, тем меньше у него времени. Лаэр смотрит на меня с непонятной печалью во взгляде. Мы спускаемся по ступеням навстречу пришедшим. Арета и Лартен вышли навстречу нам и низко поклонились.
- Мы приветствуем вас на пороге храма Прекраснейшей из богинь, - обратился к ним Лаэр.
- Мы пришли сюда, чтобы двое стали одним перед лицом богов и смертных, - ответил ритуальной фразой Лартен. Он как всегда в золотом и белом – своих родовых цветах. Платье моей сестры идет ей не меньше – ее любимый красный цвет и традиционные для свадебных одеяний широкие белые рукава.
- Исполнены ли ваши сердца искренней любви друг к другу? – снова спросил Лаэр.
- Да, служитель, - ответили жених с невестой в один голос.
- Готовы ли вы пройти любые испытания и остаться вместе, что бы ни случилось? – теперь мой черед спрашивать.
- Да, служительница.
- Тогда войдите в храм и станьте семьей, и пусть с вами войдут родители и двое гостей, которых вы пожелаете пригласить.
Малую процессию всегда возглавляет жрец Разнокрылой, а жрец Верности замыкает, поэтому Лаэр вошел в храм первым, а я посторонилась, пропуская вперед Арету и Лартена, государя с Хелани, маму с Артиэном и двух гостей, которыми оказались Лейнна и Эрлар. Остальные гости будут ждать у входа. Двери храма закрылись за нашими спинами, и мы с Лаэром заняли места по бокам алтаря. Я зажгла две свечи – серебристую и алую. Цвет верности и цвет жизни, родовые цвета Лайто. Лаэр отдал их в руки влюбленным.
- Любовь соединяет двоих в одно, и мы следуем ее слову, - начал Лаэр.
- Слово скрепляет то, что начала любовь, - подхватила я.
- Так пусть сегодня две дороги сойдутся в одну, и пусть одно на двоих сердце бьется в вашей груди.
- Пусть вам светит одно на двоих солнце, и две клятвы соединят вас в одну семью.
По традиции первой клятву произносит невеста:
- Лартен, я люблю тебя и буду любить до конца жизни и после смерти, и я клянусь именем своего бога и собственной жизнью быть тебе верной женой, быть рядом с тобой в радости и в печали.
Лартен смутился, но ответил не менее достойно:
- Арета, мне выпало величайшее счастье полюбить тебя на века, и я клянусь небом и честью быть самым верным, заботливым и любящим мужем под этими звездами.
- Твой путь отныне мой путь, будешь счастлив – я разделю с тобой счастье, попадешь в беду – я приду на помощь. Да будет так, пока мы живы, да будет так, когда окажемся за Гранью, - последнюю клятву они произносят вместе.
- Если это и вправду так, преклоните колени пред алтарем Разнокрылой и возьмите знак вашего супружества из рук служительницы Верности.
Оба опустились на колени, и я подала им два одинаковых серебряных браслета, которые они незамедлительно надели.
- Арета Лайто и Лартен Аэнэтар, - возвещаю я, - отныне перед лицом богов и смертных вы муж и жена, и мы благословляем вас именем Ринарнэ и Исенарин. Будьте счастливы!
- А теперь выйдите к гостям, держась за руки, и пусть ваш праздник будет веселым и радостным!
Мы вышли в широко распахнутые двери под радостные приветствия друзей и приятелей. Лаэр проводил меня долгим взглядом – я приглашала его поехать с нами, но он отказался, ссылаясь на важные дела. А пока мы спускались на площадку для каров, меня догнал Эрлар.
- Лин, тебе очень идет церемониальное одеяние. Но белые рукава смотрелись бы куда лучше.
- Смеешься? Эрлар, ты же знаешь, что замужество мне не грозит…
- А я уже понадеялся, что Тихая тень станет женой Железного адмирала.
Вот чего я не ожидала… Я, оказывается, успела привыкнуть к мысли, что ничего подобного никогда не услышу. Нужно было чаще навещать храмы Разнокрылой.
- Скромной жрице достался самый завидный жених империи… Но соглашусь я не поэтому.
Эрлар улыбнулся светло и радостно, как не улыбался уже давно.
- Самой храброй жрице и отчаянному пилоту, - поправил он меня. – Ты согласишься отпраздновать после Штурма?
После так после. Сейчас наши умы слишком заняты войной, время для радости приходится отвоевывать у тактических планов, учений и донесений из Хабитата. А они последнее время не радуют, хотя было бы глупо надеяться, что кайдри пожалеют сил и времени на защиту от нас. Омрачать праздник такими мыслями не хочется, лучше думать о том, что воздух пахнет весенними цветами, и мы сидим на берегу Рины в веселой и шумной компании, и рядом со мной сияющая как полуночная луна Арета вместе с не менее сияющим Лартеном, и поглядывающий на часы, но тоже счастливый Эрлар, а на лице сама собой расползается глупая радостная улыбка. Лейнне дали в руки гитару, и она пела о звездных дорогах, о свече на окне, и, конечно, о любви. Если бы я могла, я бы сделала этот день длиннее на несколько часов.
К нам подошел радостный и слегка выпивший Артиэн с колодой карт в руках:
- Эрлар, я вызываю тебя на дуэль, и я уже выбрал оружие, - новенькие карты призывно шелестели в его руках.
- Кем бы я был, если бы не принял такой вызов? Но только на одну партию.
Артиэн раздал карты. Победить с тем, что было на руках у Эрлара, казалось невозможным – зеленые часы, алая вода, белый камень, белый ветер, коричневая тень, синяя песня, черные часы, оранжевый воздух, при том, что козырь – огонь. У Артиэна рука просто сияла крупными картами, а в середине игры к нему пришел белый огонь – самая сильная карта в этой партии, и очень символичная, учитывая, что его корабль называется «Белое пламя». Но Эрлар умудрился выиграть, оставшись с одними зелеными, золотыми и коричневыми картами. Как ему это удалось, я так и не поняла, но Артиэн шутливо поклонился непобедимому адмиралу, велел ему беречь прекрасную сестренку, то есть меня, и исчез. А Эрлар неожиданно предложил:
- Лин, давай уедем. У нас с тобой тоже праздник, давай отметим его вдвоем.
- А как же война?
- Война подождет. Но ровно один вечер.
И был вечер в большом, но пустом доме, пронзительно-светлые глаза и легкое касание рук. Красно-фиолетовые крылья обнимали так нежно, и не было для нас мира за окном, только любовь и такое неожиданное счастье.
Падает на пол чашка, острые осколки ранят руки, но боли нет, а осколки становятся звездами, холодными и безразличными. И такие же безразличные родные лица вокруг. Они не видят меня – ни Арета, ни Лартен, ни Интара, они смотрят сквозь меня. И удаляющуюся крылатую спину они тоже не видят.
- Эрлар, не улетай!
- Куда я улечу среди ночи? И я обещал всегда быть с тобой, – ласковый сонный голос. Хвала богам, просто сон. А реальность улыбалась любимыми сонными глазами.

***
Защитница (то, что хотела бы забыть Арета Лайто)
Осень, 1218 год эпохи Золотого огня

И вместо молитв к небесам посылаешь последний патрон
На память о том, кто был честен и смел, но назвался врагом.
Ну вот и закончилась песня, и в общем закончился бой.
Ну что же ты грустен, приятель, теперь твоя правда с тобой…
Кошка Сашка, «Враг»

Одинокий заслон посреди пустоты –
Это Запада злая стезя.
Люди крепче щитов – поломались щиты,
Только людям ломаться нельзя.
Скади, «Переправа»

Кирпично-красный кайдри держал в руках семь лиловых свечей. Хватит с него средних уз с их вечной неопределенностью, после боя он обязательно предложит ей Высшие. Если они оба вернутся. А если нет – то ему не жаль расстаться с жизнью ради ее возвращения. А свечи… Пригодятся, ей найдется с кем заключать узы и без него. Когда-то он был уверен, что их связали его богатство и ее происхождение, они жили, не вмешиваясь в дела друг друга, и так было до тех пор, пока однажды ее чуть не убили в собственном офисе. Она летала торговать к врагам, а пулю в процессор получила от своей помощницы. А он понял, что боится ее потерять. За дверью послышались легкие шаги, и он торопливо спрятал свечи в ящик стола. Он не хотел раньше времени показывать их соузнице. И говорить ни о чем не хотел. Он хотел быть с ней последней ночью перед боем.

Слишком часто стало повторяться слово «Последний», слишком часто и слишком обреченно. Но куда деться от него командиру «Последнего рубежа»? Судя по тому, что удалось узнать Осведомленным, во многом благодаря Мелнэ и Тиэру, кайдри готовили масштабное нападение на наши планеты. Они рассчитывали на то, что Твари смогут пройти через Темную Колыбель в обход всех наших постов, появиться сразу у цели и сбросить на нас орбитальные заряды, способные учинить огромные разрушения. О масштабах этих разрушений оставалось только догадываться. Мы не сможем им помешать, длительное пребывание за Гранью для нас губительно, и дать бой мы можем только в обычном пространстве, где убить Тварь крайне сложно. Но возможно, поэтому на орбитах планет их ждали мы. Идею с дозорами за Гранью тоже вспомнили, и на Антаре, Лиррне и Раджее за незримым миром наблюдали стражи, сменяя друг друга строго по часам. Пройти сквозь такой заслон незамеченным и неубитым сможет только очень большой отряд. Оставалось надеяться, что столько Тварей в Хабитате не найдется.
Холодный ветер гонял по земле сухие листья, промораживал до костей и совершенно не желал красиво развевать парадный плащ. Хмурый месяц айлин провожал гостей не солнцем, предвещающим победу, и не дождем, заранее оплакивающим погибших, а непроницаемо серым небом и злым сухим холодом. А Хелани Астеран улыбалась – внучка Осени не боялась осеннего ветра. Ее лицо скрыто вежливой полуулыбкой, как небо над головой – высокими облаками. Мне бы такую невозмутимость.
- Зачем огню подражать камню? – ответила она вопросом на мои мысли. Я благодарно улыбнулась полубогине. У нее муж и сын уходят на войну, дочь так и не вернулась из плена, а ей самой выпало остаться Хранительницей престола до возвращения императора. Когда сердце готово вырваться из груди и умчаться на поле боя впереди боевых кораблей, ей придется думать о делах государственных.
Церемония проводов была короткой – Хелани благословила уходящих, я добавила несколько холодно-официальных фраз от себя, государь, Эрлар и Стальной ветер коротко поклонились и отбыли туда, где их уже ждали «Восходящая звезда», «Стрелок» и «Меткий». Я слышала, как Хелани шепнула мужу: «Мартеллар, ты обязательно вернись. Правитель всегда найдется, а ты у меня один». Почти те же слова я вчера говорила Лартену – он уже на пути к Антару на своей «Мести», и он обещал во что бы то ни стало встретить праздник Осеннего рубежа дома.
- Повремени немного с боевыми действиями, - попросила только что вступившая в свои права Хранительница.
- Что-то случилось, мать Хелани?
- Лейтинн. Для своей семьи я Лейтинн Аона Холодная осень, несмотря на титул Хелани. Мне нужно показать тебе один документ, о котором пока не должна знать даже Сатериллин.
Настолько секретно? Скрыть ничего от сестры я не смогу, то, что знает один близнец, известно и второму, но кому доверить тайну, как не служительнице Верности? Я не сразу поняла, что за документ возник на экране комма в кабинете государя. Глаза отказывались верить. «За неоценимые заслуги перед империей признать семью Лайто Великим семейством с девизом «Самоотверженное пламя» и прежним гербом»… Мы в одном ряду со знаменитыми «тремя А» - Аэнэтар, Анаррэ и Арталоэн, семьями, имеющими право на престол?!
- Мартеллар собирался обнародовать указ после войны. И если…, - она не стала говорить вслух «…никто из Аэнэтаров не вернется, а семьи Анаррэ и Арталоэн на этом поколении пресеклись», - … если возникнет такая необходимость, следующую государыню ты увидишь в зеркале.
Вместо радости отвратительно заболели ребра. Мартеллар Аэнэтар мудр, и не считает бессмертным ни себя, ни своих детей, особенно на поле боя и в плену, и делает все возможное, чтобы в случае той самой необходимости, о которой не стала прямо говорить Лейтинн, у нас не началась борьба за корону. Но даром мне не нужна эта власть, если рядом не будет Лартена, пусть на трон восходит Лин или Артиэн, я не единственная Лайто в мире. Да что же я думаю такое, Лартен обязательно вернется, иначе почему еще бьется мое сердце?!
- Давай просто пожелаем им победы. Ты ведь помнишь, что мне ответили боги перед советом?
Я прекрасно помнила – победитель останется жив. И слова Сомнения о том, что победит выживший. В этой войне жизнь была победой, а победа – жизнью. И поэтому обретение моей семьей нового статуса подождет, а пока меня ждал «Последний рубеж».
По-хорошему после ранения мне нужно забыть о космосе и желательно навсегда, и я почти честно этому следовала. Вот и сейчас, пока армия движется к Хабитату, а корабли «Последнего рубежа», сменяясь, кружат по орбите, я сижу в кресле и слушаю перекличку в эфире, из которой следует, что пока все не просто тихо, а тише некуда. Келлар совсем извелся от безделья, а в сочетании с его болтливостью это страшно. Не помогала даже просьба подменить меня у диспетчерского экрана – неугомонный квайннто оказался при деле, но мне выспаться не удалось. Не хотелось спать, и все. Ветер за окном стал порывистым, но остался таким же ледяным, серые облака мчались по небу, то скрывая его совсем, то обнажая отливающее металлом солнце, и тогда мир окрашивался в бело-стальные тона. Стук незримых часов, преследующий меня с Первого штурма, стал невыносимым. Холодно, пусто и тревожно. Нет, мое место на корабле, командовать я смогу и оттуда, а тревожного ожидания больше не вынесу. Я сообщила командному центру, что намерена подняться на орбиту со следующим караулом «Рубежа» и велела Келлару готовить «Птицу» к вылету. Мой пилот, ставший на время немногословным, буркнул «наконец-то» и ушел. Он тяготился неясной тревогой не меньше меня.
- Наконец-то хотя бы изобразим бурную деятельность, но не нравится мне эта тишина, хоть высохни, хуже, чем перед штормом, а Тиэру бомбы посчитать не дали, у нас тут никто понятия не имеет, сколько их, может быть, одна, а шума много, а может быть и совсем наоборот, Рет, ты, если что, Тварей за Гранью заметить сможешь?
Келлар просто не может разговаривать коротко, он выдает информацию сплошным потоком. А насчет заметить нападение заранее…
- Заметить смогу, посчитать или остановить – нет. Ты лучше скажи, ты собирался тоже стать жрецом, а Дорога в этих недобрых делах разбирается неплохо. Как у тебя с этим?
Келлар отрицательно махнул головой. Значит, плохо. Захочет – потом расскажет, почему.
- Ну и ладно, - отвечаю я. - Ты лучше посмотри, какие звезды!
- У нас война, а ты звездами любуешься! А они и правда красивые, удивительные вы, изначальные, вроде бы такие добрые, красоту везде замечаете, а как что-то надвигается, так железные не хуже ланкор, ты вот со своими больными ребрами воевать собираешься…
Лучше переломы, без которых в этот раз обошлось, чем ждать вестей от холодного ветра. Космос не черный, как ночное небо, он сияет, переливается, завораживает. Огромные яркие звезды, которые бывают только здесь, солнце, расправившее крылья и ласково глядящее на космических путников, и на обзорный экран величественно вплывает лик моей планеты. Именно лик, а не поверхность. За свою жизнь я побывала на многих планетах – шумная Архелла, богатый Раджей, холодная Лиррна, душный Алдарон, печальная Рантаэра, деловитая Илиа, закрытая Лэнта… Но только Террса была живой, поющей помнящей. У нее было живое сердце, и оно было сердцем каждого из нас. Даже живя далеко от дома, мы слышали Песнь мира и везли ее с собой, где бы ни были.
- Сердце…, - антарский дозор вызывал командный центр, но передумал? И тут же другим голосом:
- Движение за Гранью!
- Мрак! – выругалась в эфире Лейнна. – Дозор-1, Дозор-2, что у вас за движение?
Ответа не было. Времени тоже. Я объявила боевую тревогу. Лиррнский отряд с позывным Рубеж-6 клялся, что они ничего не видели, как и антарский Рубеж-7.
- Говорит Дозор-3, - у раджейцев есть время говорить по уставу, уже хорошо, - за Гранью их целая армия, все Твари, идут в направлении Археллы. Дозор-1 и Дозор-2 уничтожены.
- Рубеж-5, что-нибудь видите? – оплакивать погибших будем потом.
- Никого, они все за Гранью, Черное пламя их сожги!
- Сожжет, не сомневайтесь. Рубеж-2, как у вас?
- Ждем, - коротко ответил бывший ученик Интары, а теперь командир «Рубежа» на Архелле. Корабли «Рубежа-1», охраняющего Террсу, тоже поднимались на орбиту, напоминать им о бдительности было излишним – гражданские корабли со вчерашнего дня не летают, а вражеские мы не пропустим.
- Вот они! – возвестил «Рубеж-2», и тут же радость молодого командира померкла. - Сколько же их!
Помочь им мы не можем, остается только надеяться, что нападение они отобьют. У нас есть не больше часа, вряд ли основной целью была Архелла. Приближение Тварей я почувствовала одновременно с отчаянным вскриком архелльского диспетчера:
- Рубеж-2 погиб! Нас бомбят!
Из темноты выходили наши враги, и как же их было много! Но Террса не сдастся без боя. Шквальный огонь, который не переживет даже Тварь, обрушился на их авангард. Зарядов мы не жалели, и сбитые враги по нелепым траекториям уходили с линии обстрела. Но несбитых было гораздо больше, и они никуда не уходили. Нас меньше, нас легче убить, но нам некуда отступать, даже если бы мы этого хотели. Сбитые корабли «Последнего рубежа» смешивались с вражескими. Да сколько бы вас ни было, будь вы хоть какими живучими, даже не надейтесь на победу!
- Получите плазмы! – злая радость в голосе стрелка, удачно поразившего цель.
- Высушим, утопим, а потом еще раз высушим, чтоб вам было сухо и жарко, вас сюда не звали, вот и плывите к себе за Грань, там вам самое место, а в хвост ты мне не зайдешь, гадость фиолетовая, Рет, бабахни ему по башке, в ней мозгов все равно нет, - длинная речь Келлара уложилась в несколько секунд.
- Архелла не отвечает! – прорвался в эфир голос разбуженного по тревоге Раэна. – Ни по одному каналу. Рубеж-1, как у вас? – «Ну скажите хоть что-то хорошее, мне молчания Археллы выше макушки хватает», - ясно читалось в голосе министра. Жаль, мне нечем его порадовать.
- Держимся. Несем потери. Мрак тебя поглоти! – Келлар чудом сумел увести «Птицу» из-под выстрела, - Нужно подкрепление. Очень!
Подкреплению взяться неоткуда, кто мог, те уже воюют. А мы не бесконечные…
- А она что здесь делает, и цвет поменяла, убил бы на месте, а она еще и здоровается!
Объект возмущения Келлара, белый истребитель, приветственно качнул крыльями и нацелил на нас пушки. Увернувшись, от моей ракеты, кайдри пролетел рядом с экраном, и я ее узнала. Зантара. Та самая Рукса – или уже не Рукса, они же не бывают белыми – что чуть не оказалась в заложниках у наместницы Археллы, веселая попутчица, искренне уверенная в том, что наши народы могут быть друзьями. Теперь она здесь. Я была права, предсказывая ей, что она увидит Террсу. Но только издалека, потому что стрелять я буду даже в нее. Обмен выстрелами подтвердил, что она со мной согласна. А стреляет она и правда неплохо. Все кончилось безумно быстро – я знала, что попала, но перед глазами вспыхнуло что-то нестерпимо яркое.
«Жаль, что мы по разные стороны. Я защищаю свой дом», - послышался знакомый мысленный голос.
«Так же как и я свой. Что ты здесь делаешь?»
«Умираю, как и ты. Мы попали друг в друга».
«Нет, Зантара, ты выживешь, и пусть тебе теперь везет, как никогда раньше».
Пусть сама решает, благословила я ее или прокляла. Вспышка погасла, и разговор прекратился. Я падала сквозь прекрасные звезды, которыми только что восхищалась, и не сразу поняла, что это была смерть. Во время Первого штурма я приняла за нее сомкнувшуюся над головой темноту, а сейчас я не могла закрыть глаза. Я видела, как погибал «Последний рубеж», и Твари, которых оставалось до невозможного много, ворвались в атмосферу, и упали первые бомбы.
Какие громкие слова – заслонить собой родную планету, и как они обесценились. Жизни «Последнего рубежа» не спасли Террсу, и я бессильно наблюдала, как гибнет мой мир. Звезды падали на города, восходила огненная заря, небо пылало, но на этот раз Черный пожар не собирался гаснуть. Сквозь отчаяние и бессилие пробивалась одна мысль – а как же те, кто сейчас на войне, что будет с Лин, Лартеном, Артиэном, Эрларом, когда они узнают, что… В пламени блеснула сталь – древний, но нестареющий клинок рассек замкнутую в кольцо ленту. Я узнала Сольфальрет – меч Ускользающего и меч Верности. А черно-белая лента принадлежала Сомнению. Значит ли это, что гибель и поражение – еще не конец?

***
Выжившая (долгий разговор уже не Сатериллин Лайто)
1 год по раджейскому счету

Всемогущий предвечный бог,
Голос твой я понять не смог,
В судный день мой, в день печали,
Дай мне силы исполнить долг.
Лариса Бочарова, «Agnus dei»

Грань отточенной стали сердце навылет пробьет,
Жестким шепотом скорую смерть предречет тетива,
Небо в пропасть объятий примет имя мое,
Чтоб на части его растащить не успела молва.
Тэм Гринхилл, «Грань отточенной стали»

Нужно уходить, пока не поздно, отступить и выжить, его жизнью рисковать нельзя. Так сказал капитан. Он был бы прав, но… «Белое пламя», потерявшее управление, окружали плотным кольцом, а «Восходящую звезду» брать в плен не собирались. Скорее всего, им прекрасно известно, кто на борту, и это не команда рискует его жизнью, а совсем наоборот. Кайдри не нужен живой Мартеллар Аэнэтар, пропавший и могущий вернуться – тем более. Корабль поливали таким огнем, что хватило бы на всю армию, но каким-то образом «Звезда» еще держалась. А значит, могла выиграть немного времени для остальных.

А все начиналось так легко… Я не сразу поняла, что происходит, мы подходили к цели, и меня больше волновало, почему нас не встречают так же тепло, как в прошлый раз. Испуг, гнев и боль навалились одновременно, я перевела дыхание, разгоняя заслоняющую глаза темноту – пилот не может позволить себе рисковать кораблем. «Лин, мы гибнем! Твари… Мы не спасли…» Так не бывает, Рет, не смей умирать, мы же близнецы, пока жива я, ты тоже… Тишина оборвала мысленный крик, и я осталась одна в темном и пустом ничто. Где-то тревожно горели сигналы на приборной панели, готовилась к ставшему безнадежным бою команда, кто-то тряс меня за плечо, но все это было в другой жизни. А здесь было падение сквозь звезды в бред гибнущего мира.
- Первый пилот, встать! – приказ капитана выдернул меня из темнеющей пустоты. Я лежала на полу в кабине «Меткого». Когда я успела упасть – не помню.
- Смотришь уже осмысленно, - констатировал командир ланкор. – Подняться сможешь?
Встать получилось, даже почти не опираясь на руку командира. Было холодно. Неполадки с отоплением? Нет, мне холодно от того, что я не слышу Песни мира! Стальной ветер печальным кивком подтвердил, что я не ошиблась.
- Мы еще легко отделались, а что творится на кораблях, где одни изначальные, представить страшно. Я тебя минут десять тормошил, ты не откликалась, пришлось рявкнуть. А к Оэнту я опоздал…
Значит, мой второй пилот погиб… А мне повезло. Насмешливо вспыхнул красный камень – Арета отдала мне любимое кольцо с гранатом. На удачу. Кто же знал, что на родной планете окажется опаснее, чем на поле боя. Хотя она, возможно, и знала.
- Твоя сестра… Ты ее видела, да? – Стальной ветер проследил за моим взглядом. Боги, ведь Лейнна была в Аллаирне, и ее тоже больше нет, командиру не намного лучше меня, а он со мной возится!
- Я вернусь на пост, - еще не хватало попасть под обстрел из-за страданий пилота, а от душевной боли не придумано ничего лучше работы. В кармане у командира ожил малый передатчик:
- Говорит «Стрелок». Всем, кто меня слышит, приказываю отступить и взять курс на Раджей!
Отступить? Сейчас, после того, что случилось?
- Эрлар прав, - тихо сказал Ветер, - пусть кто может, отступает. А у меня сломался передатчик, а больше никакая связь сейчас не работает.
- Значит, вперед, - уточнила я. Пустота в душе требовала кровной мести.
- Именно. Я пошел готовиться к высадке. Передатчик у тебя, и не забывай, что он сломан.
Корабль набирал потерянный было ход. Нас, скорее всего, убьют, но сначала они ответят за то, что натворили.
- «Меткий», приказываю отступить, как поняли? – надрывался передатчик. Собственный голос показался мне чужим и холодным:
- Вас поняла, адмирал, но отступать не намерена.
Его дело спасать, мое – мстить. Корабль сотрясла серия взрывов, и для меня бой на этом закончился.

Пусть сомнений нить рассекает сталь,
И осенний лист улетает вдаль…

Я не знаю, кто и когда написал эти две строки, но во сне или в бреду я видела древний клинок, рассекающий черно-белую ленту, а Осенний лист – именно это означало мое имя. Но бред кончился, и реальность смотрела на меня белым больничным потолком. Пустота и тишина никуда не делись.
- Арета, хвала богам, вы очнулись, - археллин, видимо, медсестра, торопливо подлетела к моей койке. Она казалась мне знакомой, хотя я была уверена, что никогда раньше ее не видела.
- Я не Арета, я ее сестра. Где я нахожусь? – это явно не корабельный медпункт. И я не в плену, в Хабитате нет светила, а здесь в окно светит звезда, а не лампа.
- Вы в госпитале в городе Илла на планете Антар. Бой закончился восемь дней назад…
- Восемь?!
- Бегать никуда не надо, здесь реанимация.
- Не побегу, - судя по количеству гипса на мне, работы травматологам было много. Я привычно попыталась нащупать кулон – дурацкая привычка его теребить, чтобы успокоиться – но на шее у меня ничего не было.
- На вас не было именного кулона, - извиняющимся тоном сказала археллин, - видимо, вы его потеряли в бою…
Именной кулон носят с рождения и всю жизнь, и потерять его значит потерять имя. И осенний лист улетает вдаль… Мой серебряный осенний лист уже улетел, так же как и жреческое писчее перо. Тому, кто умудрился спасти мою жизнь, было явно не до двух серебряных украшений, даже таких, которые важнее паспорта. Чтобы сменить тему, я задала вопрос, не дающий мне покоя с самого начала разговора:
- Мы с вами виделись?
- С вашей сестрой – да. В Ратоне, за два дня до войны. Она сопровождала наместницу Археллы. Я Литеин Деверра, и тогда была секретарем коменданта Илии.
- Сатериллин Лайто, первый пилот «Меткого», - вежливость требовала представиться в ответ.
- Тогда хорошо, что вы без кулонов. Если, конечно, вы не собираетесь захватывать власть.
- Какую власть? – причем здесь политика, причем здесь я?
В то, что рассказала Литеин, верить не хотелось, но приходилось.
Мало того, что у нас больше не было пяти планет, из боя не вернулась «Восходящая звезда», на которой сражался Мартеллар Аэнэтар. Из всех кораблей, пошедших в последнюю атаку за «Метким», ее расстреляли первой. Выживших не было. «Меткий» больше не вернется в строй, из всего экипажа в живых только я, Рыжий ястреб и, может быть, Слепящее пламя. И Гнев небес, но он погиб позже и страшнее. Большая часть пропала без вести, значит, надежда есть. «Белое пламя» в плену, команда жива, но Артиэну грозит казнь. «Месть» спасала раненых, именно команде Лартена я обязана жизнью. «Стрелок»? Именно здесь начинается то, из-за чего мне стоит скрыться хотя бы на время. Эрлар отступил на Раджей, но не для того, чтобы собрать новые силы. Он заявил, что с него хватит войны, его долг – заботиться о выживших, и объявил себя королем. Пять планет из сектора Археллы признали его власть, Илиа оказалась под властью Хабитата, на Алдароне обосновались орхи, у детсарри и квайннто появились свои лидеры, и они уже успели подружиться против новоявленного раджейского короля. А король начал с того, что объявил траур по погибшим и пропавшим, и стал вводить новые законы. Чего он добивался, я поняла сразу – Раджею на стать Террсой, как и другим государствам-осколкам, а значит, не стоит и пытаться играть в прошлое. А все, что мешает становлению нового государства со своей судьбой, безжалостно вытравливать. Но он начал свое правление с крови и грязи. Он казнил Гнева небес, и бросил на произвол кайдри пленных. Лартен разговаривал с ним за закрытыми дверями, но, надо полагать, ничего не добился, а на следующий день после разговора погиб.
Она рассказывала, а мне хотелось плакать в голос. Или бежать на Раджей, увидеть Эрлара, и услышать, что никого он не казнил и не бросал, спасти Артиэна… Гнев небес уже попытался. И Лартен, хотя он мог и правда стать жертвой душевного истощения. Страшно не умереть, в Мире без света собрались почти все, кто мне дорог, страшно умереть зря, ничего не изменив своей смертью. С раждейским королем нам не по пути, а Железного адмирала больше нет. Улететь из его страны мне некуда, значит, придется исчезнуть. Сатериллин Лайто, прозванная Тихой тенью, погибла, а из больницы выйдет – я на мгновение задумалась и увидела свое новое отражение в зеркале – из больницы выйдет Тинреан Оллара, Полумаска, одна из многих покалеченных во время Штурма. Пусть замечают шрам, а не лицо. В одной из моих любимых легенд Дева без имени променяла крылья на волшебную маску, в которой ее не узнавала смерть. Друзья ее тоже не узнавали, и тогда она попыталась сорвать маску, но та приросла к лицу, и теперь Дева бессмертна, бескрыла, и половина лица у нее живая, а другая застывшая. И я теперь на нее похожа, за тем исключением, что крыльев никогда не было, а бессмертие мне явно не грозит.
- Сатериллин, - Литеин была смущена, - я его перед Штурмом нашла. Он с Археллы. Арете бы понравился.
На ладони археллин лежал многоугольный осколок янтаря, сквозь недавно просверленное отверстие был продернут черный шнурок, чтобы носить на шее. Вместо серебряного листа, и вместо янтарной звезды, которую носила Арета. Янтарь был камнем непокоя, камнем не сдающихся до конца. Мой бой только начинался, как и новая жизнь Полумаски.

***
Тень (Арета Лайто в Мире без света)
После Последнего штурма

Было ли во сне или наяву,
Было, или ветер листву качал,
Но они живут, все равно живут,
Несмотря на то, что о них молчат.
Мартиэль, «Песня Отступника»

И сжимая в ладонях клинок,
Ты смеялся легко и беспечно,
Уходя за последний порог
В безоглядную дальнюю вечность.
В безоглядную дальнюю даль,
К голосам, что безмолвно звали,
Оставляя навек Ронсеваль,
Оставаясь навек в Ронсевале.
Йовин, «Роланд»

Слабозаряженный энергон и болтовня ловчего. И приходится то ли улыбаться, то ли скалиться, поддерживая милую беседу. Ловчий болтал, чтобы не свалиться от усталости, у его ведомства теперь будет много работы – Твари, те, что не погибли, возвращались домой. И она в их числе. Зантара в очередной раз отхлебнула слабозаряженного. Седьмая степень – почти самые слабые выходцы из Колыбели, вполне способные обойтись без энергона из чужих жил, а потому мирные и почти не опасные. Вот кто она теперь – почти не опасная Тварь. Ловчий сказал, что чистые души не приживаются в Колыбели, и она отпускает их обратно с минимальными изменениями. Нашел праведницу! Разве чистой душе должно хотеться прибить этого болтуна с его рассуждениями о высоком и неуклюжими комплементами? Впрочем, прибить хотелось многих и себя в первую очередь, но самоубийство Зантара считала глупостью. Особенно если смерть второй раз поворачивается к ней… ну, допустим, спиной. Победителю, тем более чудом выжившему, полагается гордиться собой, а у нее на Искре даже не пустота, а липкая мерзость. Удар в спину – не победа, но возможно ли было закончить войну по-другому?

Теплое прикосновение, тепло родного присутствия, такое знакомое, такое ласковое. Я открываю глаза и встречаюсь взглядом с Лартеном. Конечно же, мы дома, а бой был просто кошмаром, нужно больше спать и меньше думать о войне. Но почему в любимых глазах такая тоска?
- Вот и хорошо, - ласковая рука гладит по волосам.
- Рет, ты как умудрилась в Мире без света быть без сознания, такого же не бывает? А Ненормальная предательница, и как так можно, столько разговоров о дружбе, и всплыла на вонючей волне!
Афоризмы Келлара как всегда восхитительны, но… Я вскочила на ноги и огляделась. Светлый до прозрачности полумрак скрадывал очертания, в нем звенели отзвуки голосов, но кроме Лартена и Келлара рядом никого не было, а над головой поднималось высокое белое небо без солнца. Значит, это было правдой. Странно, но боли от осознания своей смерти и гибели мира не было. Был холодный покой осеннего вечера.
- Здесь всегда осень, - шепнул Лартен, - и покой, а самое худшее уже случилось.
- Случилось, - согласилась я, голос прозвучал неожиданно звонко, ломая осеннюю тишину, - ты оказался здесь. Вас всех убили, как и нас?
- Не всех, но многих. Лин я увез на Антар, ей больница была нужнее врагов. А ланкор решили прорываться дальше.
Если сестренка позволила спокойно увезти себя с поля боя, дело плохо. Но ей еще жить и жить, вот пусть и живет за двоих.
- Там такое творилось, хорошо, что ты не видела. Безобразие, а не бой. Ланкор на своих Арбалетах хоть какое-то подобие порядка организовали, а на остальных кораблях кто сознание потерял, кто покалечился… Потом твой «Меткий» пошел на прорыв, кто был в состоянии – догнали. А кто нет…
- А ты?
- А я спасал раненых. А потом хотел убедить Эрлара спасти пленных. Чай из рук нового раджейского короля не пошел мне на пользу, - Лартен был в бешенстве от одного воспоминания. – Но я знаю, что яд был в обеих кружках.
- Это вы! Археллор начали войну, а мы должны расплачиваться? – яростный голос разогнал туман. Лица и силуэты, их было неимоверно много. Худой, похожий на тростник, детсаррет обличительно вытянул тонкую руку в сторону группы археллор. Он не кричал, наоборот, шелестящий голос звучал даже тише, чем обычно. Это была холодная застарелая ненависть.
- Мы виноваты, говорите, - археллар почти шипел в ответ, - За нашими смертями вы наблюдали со стороны, помощи от вас не было никакой, а теперь мы виноваты?!
Силуэты пришли в движение, теперь каждый стремился оказаться рядом со своими сородичами. Как же много погибших, не верится, что остались еще живые.
- Именно вы. Ваша раса не защищала границы, вы хотели войны, а получили ее мы! Вы воевать не умеете, а разбомбили Деттсу!
Да какого же мрака! Прозрачный туман стал вязким, он глушил слова, а очень хотелось высказать шелестящему свое, мягко говоря, несогласие.
- Я был на Архелле. А родился на Террсе. Предлагаете померяться болью? – археллар был готов убивать, несмотря на то, что в Мире без света это невозможно.
- Конечно, давайте страдать за всю свою расу!
Теперь разделение по расовому признаку стало явным и четким. Вот тебе и один народ, один мир.
- Прекратить! – изначальный возник между готовыми начать поединок спорщиками. - Если вы все еще считаете меня императором.
Археллар сделал шаг назад и поклонился, детсаррет подчеркнуто выпрямился. За его спиной были другие, готовые поддержать родича.
- Государь, стоит ли он вашей защиты? Изначальные всегда поддерживали археллор, и к чему это привело?
- Сейчас я защищаю вас обоих друг от друга. Потрудитесь разойтись.
Туман наконец-то отпустил, и мы с Лартеном сразу же оказались рядом с императором. Даже после смерти он оставался правителем. Лейтинн появилась одновременно с нами и как ни в чем не бывало взяла супруга под руку.
Безумие – археллор готовы сцепиться с детсарри, квайннто отмалчиваются, и тех, и других становится все больше. Две яростных волны поднимались навстречу друг другу, а мы стояли между ними молчаливой цепью. Знакомые и незнакомые, по большей части изначальные, как будто снова в «Последнем рубеже». Погибшие во время обоих Штурмов, погибшие на своих родных планетах, мы стояли рядом. Спасая одних террсанни от других. Здесь нельзя умереть, но кто сказал, что мертвые не чувствуют боли? Молчание длилось секунду, растянувшуюся на века. Время здесь идет намного медленнее, чем у живых. Первой заговорила Лейтинн:
- Мир без света – только ступень перед выходом на Дорогу между мирами. Для тех, кто не успел сделать нечто важное. Разве самым важным в вашей жизни была ненависть?
- Война кончилась несправедливо для всех нас. Разве кто-то хотел умереть, а тем более позволить погибнуть своим друзьям?
Хелани Келла, которую я не знала по имени, была квайннто, но была здесь вместе со своими сестрами. Все четыре Хелани погибли.
- Поздно требовать ответа мертвым у мертвых, - поддержала сестер Интара, Хелани Энхар. Зимняя сестра молчала, и я сказала то, что должна была:
- А если вам нужны виновные, то за вашу гибель в ответе командир «Последнего рубежа». Моим делом было защищать мирных жителей, и моя вина, что оборона была прорвана.
Пусть лучше ненавидят одну меня, чем дерутся друг с другом. «Где-то я уже слышал нечто подобное, кажется, на Раджее», - мелькнула насмешливая, но не моя мысль. Я не надеялась, что разгневанные мертвые легко успокоятся, но Живущий в тенях решил именно так. Гнев стихал, сменяясь тихой ненавистью, мгла, ставшая серебристой, снова скрывала все и всех. Но боя не будет, отвратительного своей бесконечностью боя за Гранью. У этой легенды не будет счастливого конца, оставалось надеяться, что она – предисловие к другой. Легенде о тех, кто жив.

***
Предвестница
Не наступившая зима 1219 года эпохи Золотого огня

Через тьму, через грязь –
Не кричать, не упасть,
Через сплетни дворцов и трактиров,
Сберегая обет,
Через зимний рассвет
Мы уходим из этого мира.
Тэм Гринхилл, «Грань отточенной стали»

Те, кто остался без нас, обожгутся о слезы,
Те, кто остался за нами, свечи не остудят.
Пусть не откликнутся эхом ни пламя, ни звезды
Тем, кто поверил, что нас уже больше не будет.
Мартиэль, «Белая леди»

Корабли уходили. Все осталось позади – тревожное ожидание, приказ об эвакуации, резкая боль, когда погибла Террса, и решение нового советника наместника – спасаем младших, а сами – как получится. Он так и остался на Лэнте, когда из-за Грани появились враги, и Рубеж-4 принял последний бой. Безнадежный, иначе они летели бы домой, а не в неизвестность. Ринта Илларин смотрела на проплывающие на экране незнакомые звезды. Звезды плакали о древнем городе, в котором ей больше не побывать, и о друзьях, которых она больше не увидит. Звезды улыбались тем, кто построит новые города и пройдет по новым дорогам. Звезды пели о мире, которого не стало и о мире, который только будет. Звезды знали все, кроме одного – почему? Или просто она не могла понять ответ.
«Хочешь узнать, почему мы не вмешались?» - спросил звездный свет, обретая облик. Женщина в белом была похожа на инлин, но она не была звездной странницей. Встречающая в конце пути редко показывается среди смертных. «Смотри», - ее мысленный голос завораживал. Ринта видела лица - искаженные гневом и яростью, в глазах была жажда крови собратьев. Эту войну выиграли археллор, им и решать, кто достоин жить с ними в одной стране. Нет, они не смеют указывать детсарри, и не им быть у власти. Не только археллор воевали, как можно было забыть об изначальных, этот мир создан их усилиями и принадлежит им. Изначальные не умеют выбирать союзников, не им решать, кто был прав. Изначальные слабы, их время прошло, теперь их дело – стоять в стороне, пока воюют их преемники. Вы предали! Вы раньше! Вы нам не братья! Всеми позабытая Лэнта, лишенная помощи занятых друг другом старших рас, медленно умирает…
«Этого не случилось», - ответила белая дева. «Вот что стало бы, вмешайся мы».
«Почему?»
«Потому что вы – наши ученики, а обучение когда-нибудь заканчивается. Чрезмерная опека наставника вредна».
«То есть мы не сдали экзамен?» - усмехнулась Ринта.
Вместо ответа – черное небо с неведомыми звездами, серебряные скалы и убегающая к ним дорога. И город, похожий на Аллаирн, сияющий огнями, полный жизни, гордый и еще не построенный.
«Теперь вы сами решаете свою судьбу. У вас будет дом. Там, куда вы летите».
Видение исчезло. А звезды пели – о дороге домой и доме, обретенном в дороге.
Все повторяется дважды. Даже мы.

@темы: творение, даль туманная, давно погибший мир..., отрывок